Я немею от шока, краска заливает лицо.
Мужчина поднимается на локте, подмигивает и говорит:
— Доброе утро, родная. После этой ночи мы обязаны пожениться.
Глава 8
Обязаны пожениться?!
После ночи?!
— Что, извините? — шепчу, а сама отодвигаюсь подальше от голого мужика. Испуганно осматриваю себя — платье на месте, да и никаких следов “бурной ночи”.
Я всё в том же хлеву, в котором и засыпала. Вокруг кучи сена, у входа в загоне стоят лошади. Пахнет сухой травой и сыростью. Ящерка запрыгивает мне на плечо и шипит на незнакомца, открыв беззубую пасть.
Мужчина, ничуть не смущаясь наготы, ерошит свои волосы, словно демонстрируя, какой он красавчик. Сено прилипло к его животу, к ногам и к …
Зажмуриваюсь от стыда. Щёки горят. Я, должно быть, красная как рак!
“Так, надо срочно свалить подальше от этого извращенца!” — решаю я. Пытаюсь встать, но мужчина вдруг хватает меня за руку, притягивает к себе и жарко шепчет:
— Куда ты, куколка? Я же ради семьи стараюсь, ради нас!
— Отпусти! Я тебя даже не знаю! — обморочно выкрикиваю я, упираясь ладонью в горячее тело. Пытаясь отпихнуть подальше, но не тут-то было! Незнакомец держит цепко, томно заглядывает в глаза.
Вдруг раздаётся какой-то шум, словно ломаются ветки. Дверь в хлев распахивается. От удивления у меня глаза на лоб лезут, потому что в дверях стоит аристократ с золотыми глазами. С очень знакомыми глазами. В руках он держит трость… ту самую, из-за которой у меня теперь синяки на предплечьях.
“Он-то что тут забыл?! — в панике вопят мысли. — Что, блин, происходит?!”
— О нет, нас застали, — сокрушается голый мужик, притягивая меня ещё ближе. — Я тебя скомпрометировал… Точно придётся жениться, теперь некуда отступать.
— Отойди от неё! — сверкая золотыми глазами, требует аристократ. Он уже направляется к нам, а добравшись, замахивается тростью.
— Ой! — пищу я, втягивая голову в плечи. А потом раздаётся истошный крик.
Золотоглазый лупит по голому мужику тростью, а тот катается по полу и вопит.
— Господи боже, — бормочу, прикрываясь руками.
Голый мужик уже встал на карачки и отползает к выходу, а потом, улучив секундочку, вскакивает и убегает, да так быстро, что сверкают пятки.
— Как ты? — спрашивает золотоглазый, подавая мне руку. — Этот человек ничего не успел сделать?
Мне хочется ущипнуть себя. Что вообще происходит? Что это за комедийная сценка из дешёвого фильма? Нервный смех подбирается к горлу.
— Дурдом, — бормочу я.
— Что, простите? Дур... что? — хмурится аристократ.
Лицо у него сказочно красивое, но во мне оно вызывает лишь прилив злости. Я прекрасно помню, как вчера этот гад сначала меня оскорбил, а потом ударил тростью! На лбу мужчины замечаю шишку, значит, ему тоже хорошо прилетело. Хоть какая-то справедливость!
— Что ты здесь забыл? Кто ты вообще такой? — спрашиваю я. Проигнорировав руку, встаю самостоятельно.
— Ох, позволь представиться! — торжественно говорит мужчина. — Моё имя Гордониос Энси Вилариас Пятый, старший сын и наследник графского дома Вилариас, рыцарь ордена Славы. Но ты можешь звать меня Гордон.
— А можно я буду звать тебя… никак! — я демонстративно отряхиваюсь от соломы, а потом иду к выходу. Аристократ идёт за мной.
— Мы плохо начали, — говорит Гордон, — но я осознал свою ошибку. И теперь, когда мы квиты.
Я резко поворачиваюсь и поднимаю брови:
— Квиты? — переспрашиваю.
— Да.
— С чего это?
Гордон теряется, но говорит вполне твёрдо:
— Я уберёг твою честь! Спас от домогательств.
— А может, меня не надо было спасать? Может, меня вполне всё устраивало?!
— Но, — растерянно хлопает глазами аристократ, а потом возмущается: — ты что ли изтаких?!
— Каких "таких"?
— Доступных женщин!
— Даже быть дешёвой женщиной лучше, чем заносчивым снобом, который готов оскорбить и ударить девушку, — гордо говорю я. — Поэтому оставь меня в покое Гордо-Энси что-то там пятнадцатый.
— Пятый, — потерянно исправляет золотоглазый.
— Плевать! — заявляю я в удивлённое лицо и выхожу из хлева на улицу.
Солнце уже встало, небо ясное, ярко-голубое. Вздыхаю полной грудью свежий воздух. Ящерка тыкается носиком мне в щёку. Глажу её по бугристой головке. Она задирает мордочку, чтобы я почесала ей шею. С удовольствием выполняю желание малышки.
— Ты, кажется, не до конца понимаешь, кто я такой, — раздаётся за спиной.
— Мне неинтересно, — отмахиваюсь я и направляюсь к трактиру. Может, удастся перехватить поесть?
Но не успеваю и шага сделать, как из здания трактира выходит шумная делегация. Тут и хозяин заведения, который вчера отправил меня спать в хлев, и несколько служанок, что отказались пустить к умывальнику, и парочка охранников, что вчера чуть ли не плевались мне вслед.
Едва они видят меня, как застывают. Их лица вытягиваются, разговор стихает. Я внутренне напрягаюсь, ожидая оскорблений, но трактирщик вдруг расплывается в улыбке, такой радушной и широкой, что, кажется, у него вот-вот треснет лицо.
— Дорогая леди! — сладко говорит он и низко кланяется. — Вчера произошло ужасное недопонимание! Позвольте загладить свою вину!
Он делает знак служанкам. Те падают на колени и воют:
— Простите нас, невежд!
У меня в голове наступает тишина. Понятия не имею, как реагировать на происходящее.
Зато всех остальных ничто не смущает.
Трактирщик торопливо подходит и берёт мою руку. Прежде чем успеваю отдёрнуть, он прижимается к ней слюнявыми губами.
— Фу, не трогайте меня! — не сдерживаюсь я.
— Ой, простите, леди! — лопочет трактирщик. — Пойдёмте же скорее! Мы приготовили для вас стол! Мы так хотим загладить вину!
Служанки подхватывают меня под руки и ведут в трактир. Аристократ Гордон следует позади, не отставая ни на шаг. Охранники сопровождают процессию, а меня начинают терзать нехорошие мысли.
Может, во сне я провалилась в какой-то новый мир? В параллельную реальность? Или…
“Или они просто узнали мою магическую судьбу... о том, что мой муж получит силу бога. И теперь хотят любыми способами меня окольцевать…”— думаю я, и мороз проходится по коже.
"Не верю в раскаяние этих людей. Едой меня купить не выйдет!” — твёрдо решаю я. Но едва переступаю порог трактира, как мой настрой даёт трещину.
В нос бьёт такой вкусный аромат выпечки, что едва не сбивает с ног. Рот тут же наполняется слюной, а голод напоминает о себе болезненным спазмом.
Ящерка на плече беспокойно топчется и заинтересованно вытягивает шею.
Наши с ней взгляды притягивает один из столиков. На нём стоит поднос со свежим румяным хлебом, лежат диковинные фрукты, исходит паром нечто напоминающее картошку с аппетитным мясным гарниром. Рядом стоит ещё несколько блюд, накрытых колпаком.
— Вы явно проголодались, леди! — понимающе подмигивает трактирщик. — Хочу загладить вину за вчерашнее недопонимание!Разрешитеугостить вас завтраком.
"Ничего мне от вас не надо!" — заявляет гордость.
— Разрешаю, — говорит мой рот. За вчера в нём побывала только половинка яблока, да сухой хлеб. А день назад вовсе не удалось покушать. Изумрудная ящерка беспокойно перебегает на другое плечо. "Я согласилась ради неё", — мысленно оправдываюсь я.
Трактирщик довольно поправляет рыжие усы и приглашает к столу. Галантно отодвигает для меня стул, кивает кому-то. В углу начинает задорно играть скрипка, а мне уже несут напитки — любые на выбор.
Пока осторожничаю, ящерка спрыгивает на стол и деловито принимается пощипывать хлеб.
“Помирать, так с полным животом”, — решаю я. И, сглотнув вязкую слюну, пробую картофель. Вкусно! Какая же я голодная. Съела бы целого дракона!