— В нём магии нет, — шепчет Пиона.
Жрец машет рукой с таким видом, словно хочет, чтобы убрали мусор. Землянина подхватывают под руки и уводят к одной из дальних дверей. Парнишка приходит в себя, начинает упираться и кричать, но никто не слушает. Его просто выталкивают прочь…
Прежде чем закрывают дверь, я успеваю заметить, что парнишку схватила за шиворот чья-то рука в железной перчатке.
Меня пробирает дрожь.
Я представляю себя на его месте…
Жрец уже вызывает следующего претендента, а у меня ком в горле. Господи, им и правда плевать, что с нами будет! Они просто избавляются от людей без магии, как от бракованного товара! Ни капли сострадания! Что, если искры нет, то и жить недостоин?!
Страх сжимает сердце. Мне хочется сбежать, спрятаться… но я понимаю — поздно. Я потеряла все шансы.
Не надо было верить странной красноглазой девочке!
Не надо было помогать незнакомцу!
Ведь я совершенно не верю, что во мне есть хотя бы искорка! Скорее уж наоборот…
В моей жизни магией не пахло, удача всегда играла против меня. Если дать мне на выбор сто спичек, я обязательно вытяну ту единственную, у которой отвалилась серная головка, из пакета с яблоками достану самое червивое, а в чистом поле найду единственную яму… Неудачи ко мне так и липнут! Так с чего я вдруг решила, что повезёт теперь?
Да, я привыкла не сдаваться и не унывать… но ещё никогда моя жизнь не стояла на кону.
Проверка тем временем идёт полным ходом. Для следующих двоих землян она заканчивается так же, как для первого. Магию не находят. Не церемонясь, землян выставляют вон.
Зато, когда четвёртый вступает в арку, та неожиданно начинает гудеть, а в кристалле сверху зажигается крохотный огонёк. Маленькая искорка.
— О! — выдыхаю я, — у него есть искра!
— Да, хотя и крохотная, — соглашается Пиона. — Видишь тот камень сверху на арке, это Драголит, редкий драконий артефакт. Застывшее сердце одного из первых драконов. Чем ярче светит, тем сильнее искра.
Землянин в арке не может сдержать слёз облегчения. У стен шепчутся люди, обсуждая произошедшее, но жрец поднимает руку и наступает тишина.
— Сейчас будет провозглашена судьба, — возвещает жрец. — Великий Драголит прочитает её с искры землянина.
Арка гудит громче и громче.
— Сейчас! — радуется Пиона.
Все торжественно замолкают, вслушиваясь в гул. А потом в зале раздаются рокочущие слова:
“Когда зевнёшь, сломаешь ногу на угольной шахте”.
И воцаряется тишина…
— И всё? — удивляюсь я, наблюдая, как парень вздрагивает, а потом заходит в портал. И там исчезает. — Просто сломает ногу? И это вся судьба?
— Да, так часто, — пожимает плечами Пиона. — Редко присваивается что-то по-настоящему значимое. Никто не знает, по какому принципу выбираются эти предсказания. Почему произносится одно, а не другое. Обычно, чем меньше искра, тем незначительнее судьба. Кстати… сейчас твоя очередь.
И правда… Жрец подзывает меня.
“Вот и всё… вот и настал мой конец”, — потерянно думаю я.
На ватных ногах иду к арке. Дезмонд стоит неподалёку и холодно кривится мне вслед, на лицах других людей я читаю скуку. Они ничего от меня не ждут. Даже в глазах Пионы мелькает жалость.
— Готова? — безразлично спрашивает Жрец, вытирая пот с толстого лица. Он даже имени моего не спрашивает. Правильно, а зачем?
— В платье-то свадебное зачем вырядилась? — хмыкает он, пробегаясь взглядом по моей фигуре. — Хочешь в Мортланде мужа найти? Разочарую, попаданки не в почёте. Даже падаль не женится на землянах.
— Вы так много знаете про падаль, потому что сами из их числа? — натягиваю я улыбку.
Пока жрец приходит в себя от моей наглости, я направляюсь к арке.
— Ты никогда не пройдёшь испытание, — рычит он мне вслед.
— Моральная поддержка не ваш конёк, — бормочу.
До арки остаётся десять ступеней. Поднимаюсь, как на эшафот.
Пытаюсь вспомнить лицо жениха, его взгляд… Ведь, возможно, больше никогда его не увижу. Но неожиданно мне вспоминаются совсем другие глаза. Чёрные без зрачков, пустые как дыры, заглядывающие в саму душу.
Я вздрагиваю и делаю последний шаг. Всё, я в Арке.
Замираю. Жду...
Секунду ничего не происходит. А потом помещение заливает светом, да таким ярким, что глаза жжёт.
Я зажмуриваюсь, закрываюсь локтем. Над головой раздаётся треск, как будто камень раскололся надвое. Пахнет палёным деревом. До ушей долетают какие-то крики.
“Это значит, что у меня есть искра? Или просто их хвалёная Арка сломалась?” — в волнении думаю я, пытаясь открыть слезящиеся глаза. Мне хочется верить, что всё хорошо… но слишком боязно обмануться.
В помещении так светло, точно включили прожектор. Я вижу испуганное лицо жреца, его так трясёт, что щёки подпрыгивают. Дезмонд открывает и закрывает рот, как выброшенная на берег рыба. Другие посетители повскакивали со своих мест, отлепились от стен, кто-то вовсе упал на колени.
Пиона плачет, а потом задирает рукав. Почему-то буквы, что были выжжены на её коже, выцветают.
Я пытаюсь взглянуть на Драголит, где должна была появиться моя искра. Но камень так ярок, что на него невозможно смотреть.
А потом рокочущий голос во всеуслышание произносит мою магическую судьбу:
“Твой первый и единственный муж получит силу Бога! Но коли брак заключишь без обоюдной любви, ты умрёшь”.
В помещении все замирают, открыв рты. На меня смотрят как на второе пришествие.
“Ой-ёй, приплыли… — нервно думаю я. Мою руку начинает жечь, словно к ней приложили раскалённый прут. Шиплю сквозь зубы, глаза наполняются слезами. Мир плывёт. Не успеваю я посмотреть, что не так с моим предплечьем, как меня хватают за руку.
— Знаешь, со мной ведь не пропадёшь, — тараща глаза, шепчет жрец. Его толстое лицо так раскраснелось, что походит на раздавленный помидор. — Я буду тебе хорошим мужем. Станешь мне второй женой.
— Что? — пугаюсь, — Второй женой?!
— Не отказывайся, подумай! — шепчет жрец как полоумный. — Это почётное предложение для попаданки. И любовь обеспечу, я умею быть ласковым.
“Фу!” — кривлюсь я, пытаясь вырвать руку. Но не тут-то было, вцепился как клещ!
— Вы из-за силы Бога? — бормочу я. — Это какая-то ерунда… Ваша арка сломалась!
— Нет-нет, не сломалась. Поторопись, соглашайся!
С ужасом я вижу, что никтошуткойпредсказание не считает. Люди, что раньше даже не смотрели в мою сторону, поднимаются со своих мест, растерянно оглядываются, а потом бросаются в мою сторону.
— Всем стоять! — приказывает Дезмонд. Большинство людей замирает прямо в движении. Оставшиеся смотрят на Хранителя с опаской, а на меня — с жадностью, разве что не облизываются.
— Не подходи! — брызгает слюной жрец, но Дезмонд уже поднимается по лестнице. Я смотрю на мужчину с надеждой. Может, хоть он мне поможет!
— Девочка на балансе таможни, — говорит Дезмонд, преодолевая ступени. — Значит, пока она не прошла портал, я ею распоряжаюсь!
“Ой-ой… не похоже на помощь”, — пугаюсь я. Лицо у хранителя бледное, глаза сверкают холодным огнём, губы решительно сжаты.
— Она будет моей. Она уже согласилась! — возражает жрец.
— Не соглашалась! — восклицаю я.
— Я здесь Хранитель! — сообщает Дезмонд и собственническим жестом кладёт руку мне на плечо, а потом и вовсе притягивает, прижимая к своему твёрдому телу.
— У меня уже есть жених! Отпустите оба! — возмущаюсь, пытаясь отодвинуться, но спорщикам плевать и на мои слова, и на жалкие попытки вырваться.
Судя по гулу, сейчас к ним присоединится ещё десяток потенциальных женишков. Хотят стать богами за мой счёт и плевать им, что со мной случится. Будут делить меня как разменную монету! А как же второе условие про “взаимную любовь”?! Они меня силой под венец потащат? Да я же умру! Господи, да это не может быть правдой. Какая ещё сила бога?! А если это бог тупости, невезения или уродства? А может, бог ворон! Или улиток! Они же сами не знают, что за кота в мешке получат!