— Королева Сильвия… — здорово звучит, — шепнул на ухо Алеон. «Рея» — откликнулось в памяти. Сильвия нахмурилась, пытаясь вспомнить, где слышала это прежде?
— Не выйдет, я человек. Как я стану королевой эльфам? — она выдохнула от терпкой ласки — Алеон легонько прикусил ей шею. Он настойчиво продолжил, Сильвия прогнулась дугой от несколько жестких, требовательных ласк — поцелуи чередовались с легкими укусами, а поглаживания — с тягучими сжиманиями.
— А мне кажется, в тебе есть капелька Старшей крови… — Алеон выразительно коснулся ушка девушки, нечаянно найдя чувствительную точку.
— Ум-м-м, — Сильвия не смогла уже ответить, но глумливая мысль успела проскользнуть: «Именно поэтому я такая одаренная…»
— Не начинай… — Выдохнул Алеон, продолжая бег пальцев, отвлекая её лаской и улыбаясь горячему румянцу, зацветшему на щеках возлюбленной. Тепло переливалось на кончики пальцев, растекаясь жгучей волной. И когда настойчивые пальцы скользнули к лону, обоим было жарко. — Сил, я сделаю тебя королевой, обещаю! Сильвия — Бессмертная Королева Эльфов.
Алеон не стал больше сдерживаться, ласки уступили ему самому. И Сильвия растворилась в обжигающем холоде земли вместе с пламенной силой, заполняющей изнутри.
Глава 7
Глава Седьмая. Зачарованный край. Неупокоенная
Луна ласково гладила белую кожу покойницы. Встать бы…
Встать и посмотреть на мир мертвыми глазами. Но встать не получалось. С самого заката никак не получалось… С самого заката, когда нож разбойников легко перерезал тонкую ниточку жизни…
Бригитта выросла на ферме, жизнь в доме отца была полна тяжелого труда, но в остальном благополучна. Из года в год все шло своим чередом: пахота, посев, прополка и полив, сбор урожая, — одно действо следовало за другим.
А потом пришел мор. И Бригитта осталась одна. Деревенский ксендз отвез девушку в монастырь. Бригитта освоила новый уклад: сон, ночное бдение, снова короткий сон, утренняя молитва, служба, послушание, дневное стояние, послушание, вечерняя, послушание, полуночная… Бригитта долго привыкала к длинным часам, посвященным молитве. Работа на послушаниях давалась ей легче. Настоятельницы менялись, как и ксендзы, а уклад оставался прежним. Так текли годы.
Бригитта, как и все в монастыре, мечтала о подвижничестве — претерпеть во имя Всевышнего виделось особым благословением. Но рутина окружавшего мира не оставляла места подвигу. Их земли обходили стороной степняки-язычники — маленькие города были не интересны кочевым племенам: ни тебе пастбищ, ни мзды. Зато на рынках таких городков-государств было очень выгодно торговать как своим, так и награбленным добром. Разбойничьи шайки не трогали монастырь из-за его бедности, а миссионерство среди настоятельниц было не в чести.
Неожиданно при монастыре образовался приют, донатор был очень богат, но оставался в тени. Если прежде любая попавшая под опеку собора девочка становилась послушницей, а потом и монахиней, то теперь возможности сироток стали значительно большими. При приюте работала школа, девочкам старшего возраста разрешалось осваивать определенные профессии, как то швея или кружевница. Лишь немногие приютские оставались после совершеннолетия в монастыре. Добрый меценат, оплачивающий содержание приютов, требовал трудоустройства для воспитанниц.
Настоятельница решила пойти дальше — она взялась заселять приютскими детьми обезлюдевшие земли. Все бы ничего, но меценат не одобрил затеи и потому не выделил на пионеров средств. Он напомнил настоятельнице, что первостепенная задача приюта — обеспечить детям безопасность и возможность к развитию с дальнейшей социализацией. А поселения в опустевших землях не отвечают ни первому, ни второму из требований.
В тот день мать-настоятельница очень злилась, а ее келейница, весьма словоохотливая женщина, тут же разнесла сплетню о настоятельнице и отказе мецената между другими сестрами.
Мать-настоятельница не отказалась от затеи, но решила отослать прежде самых сложных воспитанников. Бригитта пришла в восторг, когда настоятельница благословила ее, «крепкую крестьянскую косточку», на великий подвиг.
Только с одним у Бригитты была беда — дети. Сестра Бригитта ничего не знала о детях, а подростков и вовсе боялась: жестокие, бездумные, злые, развращенные, порочные. Бедную сестру «осчастливили» именно такими, да еще и с преступным прошлым или… настоящим.
Бригитта не могла спать по ночам, терзаемая страхом. Ей чудилось, что сироты скребут дверь, в надежде застигнуть монахиню в врасплох. «Тьфу, демоново отродье!» — в сердцах говорила монахиня, а потом осеняла себя знаком Творца. Однажды Бригитта не выдержала бессонных ночей, полных страха быть ограбленной и убитой своими же подопечными. Она наняла двух очень симпатичных, честных молодых воинов. Те клялись в любви к Творцу и очень искреннем желании помочь приюту. Весьма скромное жалование и совсем скудный рацион не отпугнул храбрых защитников покоя Бригитты.