В конверте кредитная карточка. Используй ее, чтобы купить билет до Лондона. Через три часа ты будешь в аэропорту Хитроу. Тебя встретят.
Любящий, агент Dim Mysterious».
— Ну, чего, чего там? — нетерпеливо топталась рядом тетка.
— Ой, — только и сказала Даша, рассеянно опускаясь на табурет, потом снова быстренько перечитала письмо.
— Да что там? Не томи уж!
— Это не тебе, — отмахнулась Даша, обводя ошеломленным взглядом кухню. Лондон никак не вписывался в интерьер ее сознания.
— Господи, больно нужны мне ваши секреты! — обиделась тетка и вышла из кухни.
Лондон. С таким же успехом можно было написать и Марс, настолько далеко ЭТО МЕСТО находилось от привычной жизненной вселенной.
Лондон. И Дима почему-то там. Какие-то «жучки» и портье с потными руками… Роль жены и кредитная карточка…
Кредитная карточка!
Даша потрясла конверт. На пол выпал пластиковый прямоугольник. К нему крепилась бумажка с аккуратно выведенным PIN-кодом. Этот прямоугольник был самым реальным из всего того, что содержалось в письме. Если вся затея со службой FedEx могла оказаться дурной Димкиной шуткой, то с кредиткой было сложнее. У Димки НИКОГДА не было своей кредитной карточки. Кредитку ведь не выдадут под десять долларов. А Димка просто не дорос до большей суммы. Во всяком случае, Даша так считала. До последнего момента…
Что же это могло значить?
Она в третий раз перечитала письмо. Было в нем что-то странное. Как будто он издевался над ней или дразнил. Или и то и другое вместе? И в то же время оно внушало впечатление достоверности. Нет, просто голова кругом! Три дня он дулся, не отвечал на телефонные звонки, не приходил на работу, и вдруг — каким-то агентом затесался в Лондон!
Дашка задумалась.
Кредитка. Следовало для начала проверить кредитку. Если на ней ничего нет, значит, все это гнусный розыгрыш и Димку ждет достойный ответ. А если есть?
Даша и сама не знала, что будет делать потом. Но знала одно — она обязательно что-то сделает.
Катька не отставала от него, держась в двух шагах позади. Шла она смело, упрямо, ничуть не стесняясь своих стоптанных, давно потерявших цвет сапожек, которые, как подозревал Витек, родители «прибрели» ей в ближайшем мусорном баке. Из тех же неисчерпаемых «клондайков» появилось, видимо, и ее платье, и вязаные колготки, и совсем не по погоде джинсовая куртка на 10 размеров больше, чем полагалось девочке пяти с половиной лет (Катька говорила без перерыва, и поэтому Витек почерпнул массу сведений как о ней самой, так и об окружающем мире). Говорливая девчонка шмыгала носом и изредка вытирала его рукавом куртки. В руке она несла дамскую сумочку с разошедшимся швом сбоку.
— Позатот день меня баба Галя из третьего подъезда блинами кормила. У нее муж лежит в кровати и кашляет. Я к нему боялась подходить… вот, а он потом меня учил рисовать. Я умею рисовать, вот. А куда мы идем?
— Скоро увидишь, — ответил хмуро Витек. — Не отставай.
— А что я увижу?
— Сюрприз.
— Что такое сюрприз?
— Что-то интересное. И кончай меня доставать. Иди себе спокойно, — буркнул он, удобнее прилаживая ранец на плече.
— Я мороженое люблю, — без всякой логики сообщила Катя, засмотревшись на рекламный щит «Баскин-Робинса», стоявший на другом конце улицы.
— Холодно сейчас есть мороженое, — отрезал Витек, беря ее за руку. — Пошли.
Катька безропотно подчинилась. Сам же Витек подумал: «С чего это ему вдруг стало не все равно, холодно для мороженого или нет? И почему он вообще связался с этой болтливой пигалицей?»
Может быть, ответ скрывался в недоступных для понимания тайниках простой пацанской души. Виктор сам еще не научился в них заглядывать, подчиняясь лишь инстинктам, неосознанным чувствам, указывавшим на правильность или неправильность того или иного поступка. А возможно, он вспомнил маленькую, опрятную мисс в аэропорту Кеннеди. И сравнил ее с Катькой. Сравнение оказалось не в пользу последней.
Как бы там ни было, Витек терпел эту маленькую болтливую особу рядом с собой уже два дня. Был такой момент, когда он захотел избавиться от Катьки. Он просто взял ее за руку и заставил показать свою квартиру. Она пошла с ним, не сопротивляясь и не высказывая недовольства, как человек, снявший с себя всю ответственность за свою собственную судьбу.
Дверь Катькиной квартиры, грязная, с ободранным до основания дерматином, оказалась приоткрыта. В квартире было тихо, мрачно и плохо пахло. Если уж сказать точнее, пахло точно так же, как у приемного пункта стеклотары.