Я слышал, как он сказал Лорне: «Великолепно. Что ещё мы узнаем о нём?»
Возможно, он говорил обо мне. Но я не уверен, ведь в тот день они обсуждали столько всего.
Я слышал, как мама кричала, а потом из той комнаты, где она кричала, выбежала Лорна, очень красная и злая.
Мама больно схватила меня за руку и сказала, что мы идём домой.
Я давно не писал в дневнике. Столько всего произошло за это время… Мы поехали в Тюр, но на полпути нам пришлось сойти с поезда и жить какое-то время в Руморе.
Мама сказала, что это каникулы, и мы их заслужили.
Но потом к нам приехали люди из центра, и пришлось возвращаться домой.
Мама всю неделю грустная, и я не знал, как её развеселить. Она много плачет и пьёт очень много кофе с сахаром и питьём из своей бутылочки.
Я пробовал читать ей вслух, а ещё я даже нарядился Ледяным королём, потому что помню, как это веселило её, когда я был совсем маленьким.
Но когда я сказал: «Я – король Стужи! И я заберу тебя, и всех твоих дочек и сыночков!», как полагается Ледяному королю, она начала плакать, а потом странно дышать… Пришёл папа и сказал мне уйти.
Потом он долго говорил, что маме плохо, и мы должны её поддержать. Что я молодец, что стараюсь. И что с нами всё будет хорошо, если мы будем держаться вместе.
Мне опять снились звёзды. Сегодня они были злые, как будто устали, что я ничего не понимаю.
(Здесь записи обрываются; тетрадь II оказалась утеряна)
Эрик Стром. Знаки Стужи
Когда они вернулись домой, проводив Аду и Ласси до пансиона, уже совсем стемнело.
– Ты довольна праздником? – Эрик Стром разжёг огонь в очаге, но не стал включать валовые светильники. Комната плавала в уютном полумраке, и он опустился на диван, расслабленно откинулся на спинку. Давно пора было заменить этот диван на другой, поудобнее. С тех пор пор как Эрик прочно обосновался на нём – он так и не сделал Сорте ключей и уже привык всегда ночевать дома, – подушки на нём совсем продавились и истрепались. Но по-своему это было даже приятно; было в этом что-то домашнее.
– Да, очень. – Иде устроилась за столом, по-детски подпёрла щёку ладонью. – Если бы Рорри не грустил, было бы идеально, но, наверное, так даже лучше.
– Действительно?
– Да. Когда что-то идёт не так, остальное лучше запоминается.
– Пожалуй. Но испортить что-то – не единственный способ запомнить. Я ведь должен тебе подарок, так?
Она старалась казаться равнодушной, но Стром видел: взволнована.
– День ещё не закончился, а я уже получила больше подарков, чем за годы до этого.
– Подарков много не бывает. – Он достал из тумбы, ближайшей к дивану, тяжёлый бархатный футляр и протянул ей. – Вот. С днём рождения, Иде. Двух дорог и горячего сердца.
– Что это? Это связано с охотой?
– Открой и посмотри.
Она отбросила ленточку, которой был перевязан футляр, и щёлкнула крышкой с обычной женской нетерпеливостью – как ему и хотелось, хотя бы на миг от обычной холодной сдержанности Иде Хальсон не осталось и следа.
Некоторое время она молча рассматривала лежавшую на бархатной подушечке подвеску в виде распростёршей крылья птицы и мерцающую, как струйка льда, серебряную цепочку.
– Как красиво, – наконец сказала она. – Это ястреб?
– Мне кажется, она больше похожа на птичку поменьше. Мне просто понравилась форма… Сказать по правде, единственный символизм, который мне хотелось вложить в неё, – это отсутствие всякого символизма. Мне хотелось найти что-то, не связанное ни с охотой, ни со Стужей… Тебе не нравится?
– Очень нравится. – Она бережно подцепила цепочку, погладила подвеску пальцем. – У меня никогда раньше не было таких украшений.
– Я заметил. Подумал, может, стоит это исправить.
– Очень красиво. – Она явно силилась и не могла сдержать радостной улыбки. – Спасибо.
– Хочешь надеть?
Она кивнула, слишком взбудораженная, чтобы говорить.
– Тогда подойди. Я помогу.
Она приблизилась медленно, как зверёк, чувствующий ловушку, повернулась к нему спиной. От прикосновения пальцев лёгкие волоски у неё на шее приподнялись. Стром с трудом поборол в себе желание прикоснуться ещё раз, щёлкнул замочком.
– Готово.
Она отошла к зеркалу без малейшей заминки, и Стром подумал: может, её напряжение ему только привиделось.
– У меня есть и ещё один подарок. Думаю, ты знаешь, какой.
– Ты знаешь, куда идти? – Её взгляд засиял ярче, и он залюбовался ею. – Координаты?..
– Думаю, да. До сих пор мои пути вели в никуда, как будто то, что шептала мне Стужа, было мороком… Но, похоже, для Гасси всё было по-другому. – Горькое разочарование в его голосе не укрылось от неё. Он вдруг почувствовал тёплое, мимолётное прикосновение – охотница тронула его руку.