Вдвоем на моей спальной полке было довольно тесно, но жаловаться даже в голову не приходило. Мы с Велласом лежали, крепко прижавшись друг к другу. Мой голова на его широченном плече, и ногу я нагло закинула на дракона, его обнимая. Вдыхать его запах, прижимаясь всем телом, разомлевшим от ласк, все еще медленно остывающим после сказочной ночи… Изумительное ощущение. Никогда у меня не было подобной близости с мужчинами — во всех смыслах этого слова.
— Анюта, — он медленно потянулся всем своим длинным и горячим телом, словно огромный и сытый котяра и осторожно за плечи меня приобнял (видимо, чтобы я не упала на холодный пол). — Ты как?
— Великолепно, — ни капли не соврала я.
— Есть хочешь? — низко мурлыкнул дракон.
Погодите. Утренний диалог после ночи разврата и грехопадения должен звучать совершенно не так. Мои затрещали шаблоны, но… в животе заурчало весьма красноречиво.
— Что, и не спросишь: жалею ли я о случившемся? — я не выдержала, попытавшись дракона вернуть на правдный путь романтического возлюбленного.
Он громко фыркнул, спрятав нос в мои волосы и не выдержав, тихо рассмеялся.
— Даже в голову не приходило. Глупость какая. О таком разве можно жалеть?
— Очень даже… — я немного помолчала, чтобы он проникся, а потом смиловалась:
— Мне жаль, что во всем моем мире для тебя не нашлось места. Или о том, что безмозглая ведьма Аньетта не закинула меня в свое тело еще лет десять назад. Это же сколько ночей я провела совершенно напрасно? Хотя… Пусть теперь за меня там помучается, раз тебя не смогла оценить.
Он фыркнул мне в шею, ощутимо прикусил кожу и шепнул:
— А ты все-таки ведьма!
— И вовсе я не ведьма, — настроение вдруг поменялось. — Если б я была настоящей ведьмой, я б тебя во сне придушила и сердце б вырезала.
— Кровожадная… А зачем?
Я задумалась вспоминая. Действительно, зачем? Ах, да, так решил ковен!
— Так у меня инструкция, — я все же сползла с постели, попутно отметив, что колени противно дрожат и вообще ноги меня почти не держат. Юбка нашлась на лавке. Смятый рецепт «зайца в тыкве» нашелся в кармане юбки. — Тут чёрным по белому… э-э-э… синим по желтому написано: нужно убить дархана и его сердце сжечь возле источника.
— Очень мило. Ведьмы такие затейницы.
— Тебе что, вообще не страшно? — удивилась я.
— Нисколько. Ты как себе это вообще представляешь? Чем собралась выковыривать сердце, пилочкой для ногтей? Я не заяц, малышка. Как это не пафосно прозвучит, но не родилась ещё та ведьма, которая сможет заполучить сердце дархана. Хм. А ведь это мысль… Дай-ка мне листок.
Дракон гибко скользнул за мной следом, отточенным движением нырнул в свои кожаные штаны, заставив меня вздохнуть сокрушенно, подхватил одним сильным движением нас вместе с юбкой, и процедив:
— Не стой на холодном полу! — поставил на лавку.
Как куклу на полку. Приятно. Забрал из моих пальцев рецепт лукаво блеснув изумрудными своими глазюками и нахмурился вдруг.
А я отчего-то смутилась, прикрывшись несчастной юбкой.
— Ой, а это что за ерунда? — спохватилась, нащупав в кармане что-то жёсткое. — А, предсказание!
Я вытащила чёрную карту и повертела ее в руках. Ведьмам я больше не верила. Впрочем, почему «больше»? Я им не верила с самого начала!
— Покажи-ка, — потребовал дархан.
Я послушно вложила в ладонь ему странную карту. Дракон снова сел на кровать, напряженно всматриваясь в черный прямоугольник.
— Пламя драконьего сердца магию ведьмам вернёт, — зачитал громко и с выражением. Я, подумав секунду, бросила чертову юбку на пол, и легко балансируя пробежалась по лавке в кровати. Шаг вперед, я нырнула под одеяло и прижалась к Велласу заглядывая в карту. Увы, закорючки на ней не стали понятнее.
— На каком это языке?
— Это древнеантарский диалект. — он задумчиво мне ответил, приобнимая горячей рукой. — На этом языке когда-то говорили дарханы. И договор между нами и ведьмами тоже написан на нем. Ты должна бы его знать, золотце.
— Ну, Аньетта его, наверное, знала. Но свои знания, как и магию, она унесла в другой мир.
— Древнеантарский — очень забавный язык, Анют. Интонация в нем часто важней написания символов… Вот это, с твоего позволения, пророчество, можно трактовать двояко.
— Да я поняла! — невежливо перебила я его. — Я могу тебе горло во сне перерезать и вскрыть грудную клетку. И даже не пилочкой, я там видела ножик у печки. И сил может хватить. А могу заколдовать тебя так, что ты мне сердце отдашь добровольно. Да, дракон?