Тем временем борта двух кораблей столкнулись, соприкоснувшись — и на палубу ревущей гурьбою ринулись пираты. Матросы, не будучи трусами, встретили их саблями и кортиками. Вот только команда, работающая за деньги, да на мирном корабле, едва ли могла на равных тягаться с теми, кто с детства привык к схватке. Перед кем с ранних лет был поставлен вопрос: драться без пощады за свою жизнь или умереть, хотя бы от банального голода. Потому-то очень скоро можно было увидеть лежащие на палубе тела матросов — убитых или раненых.
Тем временем Ирайа и Даррен смогли оттащить поверженного пирата подальше от места, где шел бой. Девушка принялась готовиться к очередному ритуалу; наемник же, с мечом в руке прикрывал ее, с тревогой поглядывая на сражающихся матросов и пиратов.
— Ах, много их… слишком, — посетовала Ирайа, — силы не хватит. А так хотелось попробовать комбинированные чары… Впрочем, кажется я знаю, кто может помочь.
И рывком поднявшись с палубы, с кинжалом в руке она решительным шагом направилась в сторону купца, который к тому времени уже выдохся и теперь стоял, держась за одну из мачт.
— Умоляю! — не сказал, а буквально взвыл он, белыми невидящими глазами глядя на Ирайу и на лезвие кинжала в ее руке.
— Ты. Спасешь. Нас. Всех, — медленно и беззлобно отчеканила эльфийка, — впрочем, я не запрещаю тебе спастись. Попытаться спастись…
Мгновение спустя палубу огласил визг, похожий на поросячий. За ним вновь последовала фраза «Даррен, помоги!». Но пираты и матросы были так поглощены схваткой, что даже не поглядели в ту сторону. И зря: потому как эти звуки, в конечном итоге, претворили собой исход боя.
Примерно через полчаса на место сражения обрушился невидимый исполинский кулак. В отличие от предыдущего раза (в грейпортской гостинице), удар пришелся сверху вниз — и расшвырял участников боя по палубам обоих кораблей.
— Какая жалость, — с сожалением пробормотала Ирайа, — не рассчитала чуток… Без разбора как-то… получилось.
А новоиспеченное чародейство перешло уже на следующую стадию. Непонятно откуда взявшийся ветер устремил к «Золотой чайке» легкое багровое облачко. Пираты, что оказывались слишком близко от него, немедленно приходили в беспричинный ужас — и либо бросались за борт, либо пытались найти убежище. Ну или, как вариант, попробовали спастись на другом корабле… где и успешно добивались воспрявшей духом командой.
Казалось, ситуация была очевидна: пиратская атака отбита, можно было вновь продолжать путь. Такой вариант устраивал и команду, и оставшихся пассажиров… но только не принца Леандора. Собрав остатки силы, он послал ее на корабль-победитель, послал буквально наудачу… и получил-таки долгожданный отклик.
Импульс вышел настолько мощным и быстрым, что попавший под него Даррен забыл и про морскую болезнь, и про едва закончившееся нападение, и про задание, и вообще про банальное самосохранение. Сорвавшись с места и, не обращая внимания на выкрик Ирайи «эй, ты куда?», равно как и на удивленные взгляды и бранные окрики матросов, наемник ринулся к борту. Лихо перемахнув через него, он оказался на палубе «Золотой чайки» и, ведомый чародейским зовом эльфийского принца, полез в трюм. Что касается сотворенного Ирайей багрового облака, то на Даррена оно в тот момент просто не подействовало — хотя бы потому, что чары у Леандора были все-таки посильнее, чем у девушки-Лаин.
В трюме наемник встретился лицом к лицу с капитаном Хорнетом. Тот, в отличие от подельников, явно не впервые сталкивался с чародейской атакой: понимая, что противопоставить ей, как правило, нечего, капитан видел наилучший выход в том, чтобы эту атаку банально переждать. Трюм же для этих целей подходил как нельзя лучше.
Ведомый чародейской волей Леандора, полностью покорный ей, наемник едва не напоролся на капитанскую саблю. К счастью, запас силы у принца к тому времени начал иссякать, и он вынужден был ослабить невидимую хватку. На мгновение Даррен растерялся, не вполне понимая, где он и почему… но только лишь на мгновение. После чего скрестил меч с саблей Хорнета.
Чему-чему, а боевым навыкам наемника не особенно повредила даже покачивающаяся под ногами палуба — равно как и в свое время сидение в таверне на пару с Августом Бримхаймом. От первого выпада Даррен отклонился, второй отбил, а на третьем сам перешел в контратаку. Разумеется, Хорнет тоже не был лыком шит: схватки, особенно на море, стали для него столь же привычным делом, как поднесение ложки ко рту. Так что контратака наемника была им успешно отбита… и последующая атака тоже.
В общем, в трюме «Золотой чайки» встретились и схлестнулись противники, вполне достойные один другого. И исход схватки был бы не столь очевиден, не будь поблизости кого-то, кровно заинтересованного в победе одной из сторон. Этим «кем-то» был принц Леандор, который почти полностью оставил Даррена в покое и переключился на его противника. Начал медленно, но верно его изводить, как и делал это все последние дни.
Результат не заставил ждать: боевая ярость Хорнета очень быстро сменилась обычной злостью — вроде той, что испытывает, например, стражник, посланный вне очереди на ночную вахту. К злости добавилось и чувство тревоги, отнюдь не самый лучший спутник для воина. В какой-то момент капитан сделал один лишь неверный выпад и поплатился за него жизнью. Сперва меч Даррена отсек ему руку, которой Хорнет держал свою саблю. Следующим движением клинок наемника пронзил пиратского капитана насквозь.
— Уфф! — сказал Даррен, опуская меч. Этот бой успел утомить его, так что победу наемник воспринял с немалым облегчением.
— Эй! Я здесь! Освободи меня! — донесся до него крик.
То звал принц Леандор, уже растративший остатки силы, и потому вынужденный прибегнуть к единственному, имеющемуся в его распоряжении средству, а именно, собственному голосу.
— С какой стати? — недовольно отозвался Даррен, — освободи… Я ведь, между прочим, наемник. А значит… не оказываю бесплатных услуг. Не говоря уж про то, что я сейчас на задании. И вообще… как я здесь оказался?
— Это я позвал тебя. Спасешь меня — и Престол в долгу не останется, — с почти торжественной убежденностью заявил Леандор, чем одновременно и порадовал наемника, и насторожил.
С одной стороны из сказанного Даррен понял, что прямо сейчас имеет возможность спасти особу, как минимум, благородных кровей, что вроде как сулит ему немалые барыши. С другой же стороны, особого доверия (не говоря уж о благоговении) по отношению к «благородным» наемник не испытывал. В его понимании представители благородного сословья вполне могли оказаться чванливыми придурками, лишенными не то что чувства благодарности, но даже банальной человечности по отношению к простолюдину — такому как он. Даже если простолюдин этот спас их «благородные» жизни.
И все же колебался наемник недолго — полагая, видимо, что главное уже сделано, и особенных усилий от него больше не требуется. Оглядевшись и осмотрев полутемную утробу «Золотой чайки», Даррен обнаружил неподалеку дверь в небольшую каморку. Дверь эта оказалась довольно хлипкой: наемник высадил ее с третьего удара ноги. И в проеме почти столкнулся с пленником; коморка оказалась действительно маленькой и, вдобавок, изрядно замусоренной.
— От имени Престола Хвиэля и Дорбонара, благодарю тебя, — произнес пленник без тени тепла в голосе. Едва ли человек стал бы говорить таким тоном даже со своей собакой.
— Благодарность в карман не положишь, — проворчал в ответ Даррен.
И уже затем до него дошло само «зерно» услышанного. Сопоставив слова обитателя коморки с его внешним обликом, особо выделив стройное, почти хрупкое телосложение, а также мягкие, длинные, достойные скорее женщины, волосы, наемник сперва коротко ругнулся, а уж после сказал нечто относительно приличное:
— Вот он как! Еще один эльф на мою голову!
Неудавшаяся атака, чародейство Ирайи, гибель капитана, не говоря уж о больших потерях в самой команде — все это настолько подорвало боевой дух последней, что ни о каком продолжении намеченного пути не могло быть и речи. Очухавшись к вечеру, оставшиеся в живых пираты погрузились на шлюпки и отбыли в направлении «ближайшего берега». Где находится вышеназванный берег, представляли они себе весьма смутно, однако и оставаться больше на «Золотой чайке» уже не могли. И уж тем более никто из них не вспомнил про драгоценного пленника, навязанного Серым Орденом.