– Когда? – коротко спросил тот.
– В ближайшие дни. – Руфус сам точно не знал, когда.
– Одно меня смущает, – Макс смял бело-голубой колпак, – пусть я хоть сто раз самый одаренный ученик Джастина Гудмана, на кухонном столе я не смогу сделать ничего.
– Университетское оборудование подойдет? – с надеждой поинтересовался он.
– Вполне, – кивнул реконструктор. – Какого рода повреждения мне предстоит устранять?
– Скажем так… – Руфус отвел взгляд. – Больной немножко обгорел на солнце.
Распрощавшись с Максом, Руф погрузился в раздумья. Теперь перед ним в полный рост поднялась необходимость как-то договориться с Финном. Нет, можно было махнуть рукой и загородиться ото всех «своим правом», только за крепостной стеной он и так не особенно желанный гость.
Предстояло бросить бесплодную возню с уязвленным самолюбием и попросить помощи. Руфус никогда не считал себя гордецом, только в положении просителя приятного мало. Тем более, когда кругом виноват.
– Сэр? – Натан осторожно постучал. – Можно войти?
– Нужно. – Он почувствовал странное облегчение. – Где ты был?
– Навещал Леди Варлоу, – отозвался тот. – Пытался понять причину вашего к ней отношения.
– И как? Успешно? – Руф отошел к окну.
– Нет, Сэр, – признался связной. – Из девочки получится вполне нормальная Тень. Вдумчивая и рассудительная точно.
– Мне донесли, что она напала на студентку в первый же день своего пребывания в Шейдивейл. – Он прекрасно понимал, что заикаться при Натане о подменной метрике опрометчиво. – Возможно, в ее метрике просто забыли упомянуть врожденную эмоциональную уязвимость?
– А вы сами? – Слова ранили, но в тоне не было и тени обвинений. – Считаете, нормально воспитывать детей электрическими разрядами? Если отвлечься от правды и представить, что тот удар вы нанесли непреднамеренно, возникает вполне ожидаемый вопрос. Догадываетесь, какой?
Руфус прислонился горячим лбом к ледяному стеклу.
– Не приобрели ли вы сами эмоциональную уязвимость, пережив самоубийство своей пары? – По шелесту плаща не составило труда догадаться, что Натан приблизился. – Я к чему все это говорю… Не пора ли прекратить? Вижу ведь, что вам вся эта ситуация доставляет только неприятности. Леди Варлоу тоже не в восторге от своего теперешнего положения. Уверен, она бы с радостью отдала все, что угодно, чтобы проснуться обычной девочкой в кругу любящей семьи. Неужели вы успели забыть, каково это? Я, может, и не Тень, но много повидал в нежном возрасте такого, о чем и помнить тошно, и забыть не получается.
– Думаешь, еще не поздно все исправить? – Он развернулся к собеседнику лицом.
– Никогда не бывает поздно созидать, – подбодрил тот.
– Спасибо. – Теперь Руфус больше не сомневался в искренности Натана.
– Всегда рад оказаться полезным, Сэр. – Он замер в учтивом поклоне. – Я отлучусь ненадолго? Хочу посмотреть, что зафиксировали наблюдатели.
Оставшись один, Руф с минуту внимательно смотрел в зеркало на собственное отражение. С чего он вообще взял, что эта Эмьюз как-то повинна в смерти Дайны? Да, Руфус своими ушами слышал последние слова несчастной и имел неосторожность передать их Найджелу. А дальше именно Борджес упорно внушал мысль о заговоре с целью заменить его госпожу новой Тенью.
Такое обычное человеческое горе – утрата близких. Танцоров столькому учат, но жизни научить нельзя, увы. Только набивая многочисленные шишки, можно получить бесценный опыт. Три года назад боль ослепила Руфуса настолько, что он готов был безоговорочно поверить в любой бред, чтоб оправдать гибель Дайны. А вдруг Найджел уже тогда стал дивным?
Он никогда раньше не интересовался метрикой своей пары. Может, пришло время поинтересоваться, наконец? Что если ответ на все вопросы там?
Размышления прервало так некстати очнувшееся зеркало.
– Мисс Алиса Маршал, – объявил чуть дребезжащий голос.
– Принять вызов, – приказал Руфус, зачем-то приглаживая взъерошенные волосы.
Яркий свет заливал крошечную каморку по ту сторону стекла. У дальней стены переминался с ноги на ногу перемазанный испуганный тип в рабочей одежде с лопатой в руках.
– Мы обнаружили тело, Сэр. – Невозмутимая женщина терпеливо ждала реакции.
Увидев это лицо так близко, Руфус отметил, что глаза Алисы не какие-нибудь, а карие.
– Чье тело? – преодолевая путаницу в голове, переспросил он.