- Где мы? - я бешено заозиралась, ощутив на щеках морозный воздух.
- Не узнаешь? - Фил медленно развернул меня за плечи и привлек к себе ближе, так что я спиной ощутила твердые мышцы груди. А глаза моментально узнали место и время. Снарр притащил меня на безымянный остров! Тот самый, где прошло наше «свидание» перед кражей яйца.
- Узнаю, - прорычала я сквозь рокот волн. Покоя как ни бывало! - но зачем?!
Я извернулась дикой кошкой. Все-таки решил притопить?
- Мы оба получили второй шанс, - голос эльфа, напротив, был тихим, но отчетливым, - хочу исправить кое-что из своего прошлого. И, надеюсь, в этот раз обойдется без пощечин. Просто поцелуй, Сайерона, - он усмехнулся, - ты позволишь?
- Сам император Снартари спрашивает у меня дозволения, какая честь! - за иронией я тщетно пыталась скрыть волнение, соперничающее по силе со штормом внизу. Нет, он не столкнет меня, по неизвестной причине он жаждет обладать мной снова.
- Если это будет приказ, твое согласие потеряет всякий смысл. Веришь или нет, но я разочаровался в общении с марионетками.
- Напоминает разговор с самим собой? - я, как могла, тянула время.
- Вроде того, - спорю, он разгадал маневр, потому что наклонился к моему лицу, понизив голос до шепота,- а все в мире Ниариса создано для взаимодействия.
О боги, его голос проникает в самое сердце, пускает корни своего ядовитого дерева со сладкими плодами. Я дрожу до кончиков пальцев, растворяюсь в его пока невесомых прикосновениях, ведомая одной мыслью — чтобы этот момент не кончался.
Ветер усилился, бросив в лицо горсть колючих снежинок, и одна из них словно проникла в грудь острой льдинкой из гномьих сказок, раскалывая наваждение. В голове взорвался хор голосов. Если я соглашусь, меня никто не осудит — он повелитель нашей огромной империи, снарр из древней династии. Если откажусь, вызову гнев, и это скажется на сыне. Или нет? Чего хочу я сама? Почему пытаюсь оправдаться?
На этом вопросе поток мыслей иссяк, будто его резко перекрыли. В конце-концов, это всего лишь поцелуй. ...Который даст ему понять, насколько я неравнодушна. И тогда я снова стану куклой на веревочках. Боги, как его вообще могла заинтересовать простая человечка в «этом самом» смысле? Если следовать теории Данари, и меня коснулся некий синдром, мог ли он быть палкой о двух концах? И теперь Феликс одержим желанием вернуть свою марионетку. Может, он и с сыном помогает лишь потому, что это возвращает меня в состояние зависимости?
Фил хочет добровольного подчинения. Или просто немного тепла? Как я успела заметить, он ни с кем не был близок, и даже сейчас, после Приветствия Солнца, не уединился с кем-нибудь вроде той кудрявой эльфийки, а предпочел провести время со мной. Или мне хочется так считать в его объятиях? Когда руки снарра так крепко и в тоже время бережно сжимают мои плечи, возвращается тепло, рождающее жар. Ни один парень из Школы не имел столь сокрушительного влияния на мою волю, ни один мужчина до него. Должна ли я ее отстаивать?
До чего же сложно...
- Ты смотришь на меня так, будто я собираюсь тебя съесть, - невесело усмехнулся Феликс, - не бойся, я просто попробую, - его палец пощекотал мою щеку, очертив линию до подбородка, отчего коленки ослабели, а голоса затихли, превратившись в довольное урчание, - это не больно.
Но может обернуться болью. Шутка срикошетила в грудь холодным опасением. Если открыться ему, открыться полностью, а он поиграет и выбросит, как ненужную вещь, я этого не переживу.
Открытие поразило настолько, что я отступила назад и непременно сорвалась бы с обрыва, если бы не сильные руки императора.
- Сайерона? - в его глазах плескался океан.
- Рис на велис коорна, - прошептала, взявшись за сережку, - ты должен это увидеть, - прежде всего, я сама должна раскрыться полностью. Как знать, может он и не посмотрит на меня без отвращения?
И разомкнула, силясь не зажмуриться.
Я вглядывалась в изумрудные глаза снарра, как иные ворожки в зачарованную воду, надеясь увидеть будущее. Наверное, даже не дышала.
Взгляд Феликса метался, но не так, как если бы он хотел убежать от увиденного — взгляд следовал за мыслью. Внутри него разразилась буря, не иначе. Не знаю, что бы делала, разомкни он теплые объятия — последний оплот моей надежды. По счастью, он прижал меня еще крепче к себе, и я с радостью приняла эту простую ласку.