Его не отпугнули шрамы (сережка снова была на мне), он полностью одержим мной...
Странное чувство с привкусом горечи. Я была любовью всей жизни Роба, но не припомню у него такого темного огня в глазах, такого напора. На губах до сих пор чувствую губы Феликса. Или это со всеми снаррами так бывает, если разбудить в них чудовище? Страшно... и любопытно.
В этот момент на парапет сел ворон. Так быстро? Но письмо было не от Данари.
С удивлением я обнаружила грамоту на получение титула леди и документы, подтверждающие меня как владелицу земель на юго-западе. «Теперь никто не назовет тебя лиронной Мастерс, Леди Альвионская».
Дыхание перехватило. Никогда не была в цветущей провинции Альвион, а теперь я ее леди. И мне «...перечисляется ежемесячное содержание от доходов провинции в размере... золотых.»
Закрыла глаза. Открыла. Грудь разорвал нервный смех. Хотела стать «достойной Сайероной»? Всего-то стоило влюбить в себя императора.
Нет, сильно сомневаюсь насчет любви, но он увлечен, и мне это нравится, гхар побери.
Какая-то часть меня считала разумным отказаться, ее сестра-близнец шептала, что отказ нанесет Его Величеству оскорбление. А тысячи их отражений просто вспоминали негу на мягкой императорской постели и жар его тела. Его губы на моих губах, шее, поверх ненавистных шрамов. Я и правда нравлюсь ему... даже такой.
Весь оставшийся день я не находила себе места, пытаясь отвлечься тренировкой Гриши и прогулками с Ленсом по внутреннему саду, но тщетно.
Наконец пришел ответ от Данари. Нет, поняла я, разворачивая листок, от деда.
«Дорогая моя Сай, - буквы под его рукой плясали вприсядку, что было совершенно непохоже на всегда каллиграфический почерк Сэма Фрайта, - Мне волнительно узнать, что твой покровитель — сам Феликс Двенадцатый. Жизнь при дворе неспокойна... Дана мне рассказала, не сердись на нее. Не ввязывайся в интриги, не отвечай на провокации. Не лезь в политику. Для твоей деятельной натуры настоящая пытка находиться в четырех стенах, но, поверь, пока так будет лучше. Верю, ты проявишь благоразумие. Так хочется увидеть тебя хоть раз, в этот священный праздник проводов Солнца. Обнять мою маленькую Сай, как раньше. Но понимаю, что ваша с Ленсом безопасность превыше всего. Прими от меня скромный подарок — этот браслет, - только сейчас я заметила, что ворон не улетел и все еще держал лапку полусогнутой. Отвязала бархатный мешочек, - знай, мы всегда рядом...»
На глаза второй раз за день навернулись слезы — от неосуществимости простого человеческого желания быть вместе с семьей, с друзьями.
Нет, я сама выбрала жизнь в Селестаре и не должна строить из себя жертву — хотя бы ради Ленса. Даже дед сказал, «его безопасность превыше всего».
Я развязала тесемки и достала подарок — медный браслет со сложным орнаментом. Он был покрыт им настолько густо, что без лупы все узоры не рассмотреть. Очень необычная работа, непохожа на поделки городских мастеров, виденные мной на ярмарке. Неужели дед вернулся к кузнечному делу и сделал браслет сам?
Бережно убрала его обратно в мешочек и положила в ящик трюмо. Обязательно одену к более подходящему наряду — мое платье для ужина полностью закрывало запястья. Скоро должна была вернуться Макра с подносом, и я тайно, безумно глупо надеялась, что его сервируют на двоих. Даже дед верит в мое благоразумие...
Вечерний полумрак, разгоняемый пульсацией магических светильников, на мгновение выжгла бирюзовая вспышка.
Сердце сладко встрепенулось — так являлся только император. Он подошел стремительно, в пару шагов сокращая расстояние между нами. Без короны, волосы по-эльфийски уложены назад, но ни одного волоска не выбивалось из непривычного плетения. Обычно император ограничивался двумя косицами у висков. Я вздрогнула от его взгляда — таким можно лед рубить, но вперед совершенно неожиданно выкатился Гриша, а за ним Ленс. Вдалеке запричитала Вериенна, недосмотревшая за воспитанником.
Глаза Феликса потеплели, он опустился на колени перед ребенком, а тот и рад. Ленсар радостно протаранил императорские баррикады и оказался в плену эльфийских рук.
«Папа!»
Вряд ли он помнил Робина, но выдать подобное Феликсу могло только неразумное дитя. Дыши, только дыши.
В ответ снарр притянул голову ребенка к груди и прикрыл глаза.
В арочном проеме появилась Вериенна и испуганно ойкнула, заметив «гостя». Впрочем, она тут же склонилась в три погибели.