Мы с Корой вскинули глаза — целый век! И тем явственнее пролегла пропасть между нами и снаррами.
- Полагаю, это было увлекательно, - слетело с моего языка прежде, чем я захлопнула рот. Так всегда бывало, когда я на него злилась.
- Весьма своеобразный эпитет, - снарр приподнял бровь, - для пребывания в стенах Ордена. Но я получил, что хотел.
- Вы обучались там магии? - спросила Кора с придыханием. Мне и самой было любопытно, но, вот честно, это та самая Кора, что полчаса назад страшила и отговаривала иметь какие-либо дела со снарром? Эльфийское очарование во всей красе, даже спрятанное под иллюзией. Или... или... она хочет обманом занять мое место? Нет, быть не может!
- Магии... - эхом вторил снарр, - в прямом смысле это не магический орден. Призрачный орден дарит призрачный покой, так говорят местные мудрецы. Я обучился искусству не чувствовать боль. Как бы выразились уважаемые Вами маги, повысил болевой порог в сотни раз.
- Вы не чувствуете боль... совсем-совсем? - Кора прижала руки к груди.
- Демонстрация за праздничным столом будет неуместна, Вам придется поверить мне на слово, - снарр улыбался. Улыбался так доброжелательно и объяснял так доходчиво, что хотелось треснуть по голове кочергой — заодно и проверили бы. В то же время вспомнилось, как он не дрогнув резал ладонь, из которой я пила эльфийскую кровь.
Дед сидел белее мела — верно, переживал, как бы не влетело Коре за неуемное любопытство. Но Феликс будто и рад был найти благодарного слушателя — неужели ему мало меня, да всего народа Снартари, готового внимать ему денно и нощно, обивающего пороги зала приемов?
Нет, я схожу с ума. Он просто проявляет любезность к моей семье. Нет никакой симпатии к Коре как к женщине, просто не может быть, не после того поцелуя, уносящего на небеса. Или, что страшнее, нет симпатии ни к Коре, ни ко мне, а он всего лишь искусный бессмертный кукловод, играющий всеми подряд.
Я уже не слушала его ответ на очередной вопрос. Скрыться бы отовсюду, прижать к себе Ленса и Гришу. Никогда не думала, что можно быть настолько раздавленной ревностью и подозрениями, и сомнениями... Поэтому когда снарр поднялся из-за стола, я вздохнула с облегчением.
***
Дорогие читатели, спасибо за лайки/награды и вдохновляющие комментарии!!!
***
Спасибо за шикарный подарок Оле Валентеевой!!!
Я потеряюсь в твоих глазах –
Ты отравляешь сильнее яда.
Ты – моя радость, печаль и страх,
Чего еще мне от жизни надо?
Перевернул все, что только мог,
И не спросил, чего я желаю.
Ты – император, почти что бог,
А я ведь смертная и земная.
Перечитать бы в твоей душе
Все откровения этой ночи.
И я бы даже сдалась уже,
Да только ты отпускать не хочешь.
Нет, я не знаю, кем раньше был,
Кого любил и кому поверил.
Но у меня не хватает сил
Навек закрыть пред тобою двери.
И даже можешь меня убить,
Я не успею сказать ни слова.
Я научилась тобою жить –
И лишь с тобой умереть готова.
***
Можно не чувствовать боли,
Можно не чувствовать страха.
Странные, глупые роли.
В будущем – трон или плаха?
Можно забыть о минувшем,
Можно тебе улыбаться.
Только так страшно проснуться –
И не собой оказаться.
Можно испить все до капли,
Можно обманывать снова.
Хватит ли сил мне? Не хватит?
Если душа не готова…
Можно обрушить все стены.
Друг или враг за спиною…
И твоей жизни мгновенья –
Против столетий покоя.
Можно тобой захлебнуться,
Можно в тебе раствориться.
Можно, увы, не проснуться –
Лишь бы тобою напиться.
Глава 12 или Ридгийская интерлюдия
В круглой зале, увешанной и заставленной зеркалами самых разных форм и размеров, лицом к самому большому зеркалу стоял человек. Оно единственное отражало не коротко стриженного молодого мужчину с характерными признаками южной ридгийской внешности, и даже не эту странную залу, способную испугать впервые вошедшего, а чью-то опочивальню — судя по цветовой гамме, девичью.
- Охотишься за женскими сплетнями? - на плечо смотрящего опустилась чужая рука.
- Алзар, еще раз так подкрадешься, и...
- И что, Алхар, что ты сделаешь единственному брату? - незваный гость беззлобно усмехнулся, и мужчины обнялись. Они были похожи как ветви одного дерева - оба рослые, смуглые, с чуть резковатыми чертами лицам и высокими скулами, но старший носил красный камзол — отличительный цвет правителя. Младший стоял в запыленном сером плаще.