Да, не стоило считать Фила дураком. Здесь защитная магия, которую только почтовые вороны могут обойти. Увы, на вороне далеко не улетишь.
- Моя глупенькая Сай, - за мгновение до того, как теплый шепот коснулся уха, я почувствовала Его присутствие и сжала левитирующую брошь в руке.
- Ты подкрадываешься, как ридгийский шпион! - развернувшись, хотела выглядеть грозной, но сдержать улыбку не получилось. Тем более в такой близости от его улыбки.
- Следи за словами, милая, - он поправил выбившуюся прядь у моего виска и пару секунд словно любовался творением рук своих.
А я в свою очередь изучала его — смотрела и не могла насмотреться. После дороги он успел привести себя в порядок — высокий белый воротник, золотистый шелковый камзол, идеально облегающий крепкую фигуру, темный меховой плащ, в который хотелось зарыться. Волосы заплетены в эльфийские косицы только по бокам, почти небрежно. Только не смотреть на его губы, не попадать в плен его глаз.
- Я скучал... - хриплый голос прозвучал невыносимой пыткой.
- Ты даже не сказал, что уезжаешь, - я трепыхалась пойманной птичкой в тяжелом облаке его ауры. Подойдя еще ближе, снарр взялся за балконные перила по обе стороны от меня — не убежать, не вырваться. Да я не хотела... почти.
- Государственные дела не терпят отлагательств. На западной границе один наместник окончательно зарвался и объединился с фаргонцами, - тем же тоном можно было говорить самые чувственные комплименты, - мы подавили восстание, слава Солнцу.
- Тебя не ранили?
- Ни царапины. Знаешь, я думал о тебе. Каждый день, каждую ночь. Представлял, как поцелую тебя... вот так, - он подсадил меня на парапет и... я со смесью страха и странного возбуждения ожидала, что снарр вопьется в мои губы как голодный в краюху хлеба, но он был необычайно нежен. Так, что дыхание перехватывало, и голова кружилась в сладком тумане. Мы оба пили друг друга, как редкий напиток, пока хмель не заструился по венам вместо крови. К чему плащ? Мне слишком жарко.
Руки снарра проникли мне под юбки, гладили, ласкали, путешествуя вверх по бедрам, но пока не касались там, где хотелось больше всего. Я неосознанно раздвинула коленки, чем вызвала его судорожный вздох.
- Сай, - он оторвался от меня и посмотрел прямо в глаза, в то время как его пальцы подобрались еще ближе, - ты и правда хочешь, чтобы я продолжил?
Пожалуй, сейчас я чувствовала себя марионеткой, подчиненной его воле, его вкрадчивому голосу, больше, чем когда либо. И в то же время... чувствовала некую власть над ним, над императором Снартари. Он отступит, если я скажу «нет». Но у меня не хватит воли... до чего же я слабая!
- Да, хочу, - слова слетели с такой же легкостью, с какой я подавалась его руке. Второй он удерживал меня за спину — так крепко, будто на террасу не была наложена защита.
- Моя Сай, - снарр спокойно кивнул, удовлетворенный ответом, и с нарочитой медлительностью возобновил движения. Да, вот так... и вот так. До чего же приятно... Он вычерчивал магические узоры, от которых я теряла последние остатки гордости, постепенно ускорял темп, и скоро я просто стонала, умоляя не останавливаться.
- Феликс, пожалуйста, - я чувствовала, что вот-вот обрету самое ценное сокровище, испытаю самое большое блаженство в своей жизни, и до него оставался какой-то шаг... И без разницы, что этот дар в руках эльфийского императора. Мужчины, в которого мне никогда, ни при каких обстоятельствах нельзя влюбляться.
- Запомни, теперь ты принадлежишь мне, - прошептав мне в полуоткрытые губы, почти целуя, внизу снарр коснулся какой-то особой точки, и меня накрыло с головой.
Гхар, я уже на серебряных полях? Но очертания снартарийского дворца возвращались, по мере того как я возвращалась в этот мир.
Я упала в объятия снарра, оглушенная, вздрагивая и чуть слышно всхлипывая от пережитых эмоций.
- Ты в порядке? - он заботливо оправил мое платье, волосы, и подал руку. Феликс выглядел почти спокойным, только учащенное дыхание и хриплый голос выдавали неутоленную жажду.
- Просто... просто я никогда не испытывала подобного. Спасибо, - гхар, что я несу? Зачем говорю ему это?
Снарр окинул меня взглядом, от которого снова стало жарко, и набросил мне на плечи брошенный плащ.
- Как жаль, что мне пора на совет. Моя зимняя роза... - он коснулся подушечками пальцев моих алеющих щек, - когда ты цветешь, ты особенно прекрасна.
Сдержанно, по-императорски кивнув, он вышел. А я упала на колени прямо на фаргонский мрамор террасы, потому что ноги перестали меня держать.