Было так приятно смеяться вместе с ним. Подобную легкость я ощущала только от эльфийского вина. О боги, искренне надеюсь, что память снарров не настолько хороша, чтобы помнить все детали моего позора три года назад, когда я вела себя непростительно панибратски и ржала громче хелийской боевой.
Веселящие пузырьки развеял простой вопрос.
- Сай, ты готова? – Феликс положил руку на грифоний ошейник, и уже был готов произнести отпирающую формулу.
Еще чуть-чуть, и…
- Признаюсь, мне немного страшно. Вдруг я не справлюсь. Никогда не имела дела с грифоном… кроме того раза с похищением яйца, - старое приключение вызвало улыбку, и дышать стало немного легче. Озвученный страх не отступил, но перестал казаться панически страшным.
- Ты себя недооцениваешь, - снарр взял мою руку, положил на ошейник, и накрыл своей, - но если что-то пойдет не так, магия моей крови не позволит причинить тебе вред. Вспомни, для этого детеныша ты была вместо матери, его первейший инстинкт – защищать тебя, и если сейчас он притуплен ошейником, представь, на что способен без него.
В словах Феликса определенно был смысл.
- Хорошо, ты меня убедил, - я помнила, как капля императорской крови отпирала невидимые замки и успокаивала разъяренного зверя.
Прикрыв глаза, я произнесла формулу. Замок щелкнул.
Феликс обнял меня за талию.
- Посмотри.
Медленно-медленно, как в детстве после дурного сна, я открыла глаза.
Прямо на меня смотрел коленопреклоненный грифон. Львиные лапы с когтями впечатляющей длины, полтора метра в холке даже при таком положении, белоснежная голова и темные крылья горного орла. Кажется, кто-то говорил, что если скрываемый объект больше иллюзии, то последняя быстро изнашивается. Гриша вырос слишком быстро…
И все же это мой Гриша. К горлу подкатил ком. Сложно поверить, что три год назад я несла в котомке хилого новорожденного птенца. Он превзошел размерами даже свою мать... и теперь я явственно слышала его мысли, без помехи в виде иллюзии. Даже не мысли, а чистую реку эмоций, такое всепоглощающее обожание и преклонение, что руки задрожали, когда я шагнула вперед и коснулась белого хохолка. Погладила перья, переходящие в шерсть.
- Ему изготовят подходящую сбрую, уже завтра вы сможете летать.
- Спасибо тебе, Феликс, - я все-таки бросилась к нему на шею и поспешно отстранилась, чтобы не поддаться искушению.
- Не стоит благодарности, Сайерона, - мое имя прозвучало так по-эльфийски в его устах, а потом я с опозданием сообразила, что он в порыве чувств перешел на снартарилл, - моя зимняя роза, мне радостно заботиться о тебе. Заботиться, как о нежном цветке. Чтобы ты всегда цвела для меня одного.
Я не поверила своим ушам. Может, знание эльфийского подвело в самый неподходящий момент?
- Сай, - он бережно заправил мне за ухо прядь волос и задержал руку чуть дольше необходимого – так хотелось прильнуть к ней ближе! Невероятное чувство, когда ты греешься в лучах кого-то великого, и к тому же почти бессмертного… Слишком недостижимого и почти близкого, хотя бы в этот миг. Он был императором, что не далее как вчера вернулся из военного похода – не первого и не последнего, владыкой империи, и в то же время…за всеми титулами и снартарийским лоском была душа. Где-то израненная и загрубевшая, но она тоже тянулась к солнцу.
И что бы он ни говорил, мол, не стоит благодарности, меня переполняло желание совершить для него что угодно – наверное, с таким чувством герои прошлого шли на подвиг, - Сай, скажи что-нибудь. Если я напугал тебя, прости. Я ни к чему тебя не принуждаю.
- Я ценю это, - даже не представляешь, насколько, - и не знаю, как правильно сформулировать, но я тоже хочу сделать для тебя что-то… равноценное. Что-то, что тебя порадует. Если это в моих силах.
- И ты, конечно, не допускаешь и мысли, что я воспользуюсь твоим щедрым предложением недостойно? – изумрудные глаза лукаво прищурились.
- Ты не посмеешь! – ответила в том же тоне, а сердце уже начало выбивать бешеный ритм, заставляя кровь приливать к щекам.
- Ну вот, только хотел что-то сказать, но, глядя на тебя, забыл.
- Госпожа! – взволнованный стук Вериенны из-за двери заставил опомниться и надеть Грише ошейник, - Простите меня, Вы здесь? У Лорда Мастерса белая лихорадка.
Это было падение с высоты на землю. Пугающая фраза звучала в стенах Селестара уже в третий раз – сыну требовалась моя кровь. Симптомы недуга ни с чем нельзя было спутать – краски покидали его тело вместе с силами. Бедный мой Ленс.
- Зови придворного лекаря, - звучный приказ императора донесся до двери, и я расслышала сдавленный писк перед тем, как шаги служанки стали стремительно затихать. Она его боится, как какого-то голема.