– Ирэн, ты хоть что-то можешь сказать? Где мы и что это такое? – Женька заглядывал в глаза девушки, пытаясь заслонить от нее мрачный пейзаж.
– Боже, это же замок императоров. Когда-то самое прекрасное и величественное сооружение Терриаса. – Голос Ирэн дрогнул. – Подобного никто и никогда не строил. Его называли нереальным, волшебным, таинственным.
– Ага, не от мира сего, – тихо буркнул Рокер, стоя за спиной Ирэн и все еще держа Стауруса на руках. За время дороги он даже не вспотел и не запыхался.
– Именно так, Рокер, не от мира сего.
– Ирэн, нам его название ни о чем не говорит, – тихо сказал Студент. – Может, расскажешь о нем поподробнее?
– Ага, а еще о том, куда нам дальше идти? – пробурчал Рокер.
– Расскажу. – Ирэн наконец-то отвела взгляд от руин и, оглядевшись вокруг, предложила: – Нам бы сначала найти место для ночлега, а то скоро стемнеет, а ночью здесь под открытым небом не очень комфортно.
Словно сговорившись, все с опаской посмотрели на отбрасывающие красные отблески руины древнего замка.
– Но что-то прямо здесь мне не хочется ночевать. – Ленка не рискнула приближаться к развалинам и разглядывала их, стоя в стороне на пустой дороге. – Может, вон туда пойдем? – Она указала пальцем на странное строение в отдалении от основного комплекса руин. С места, где она сейчас находилась, его хорошо было видно. Там, неподалеку, в густых сумерках черной тенью возвышались останки полуразрушенной башни. Не говоря ни слова, все дружно развернулись в указанную сторону и, потихоньку огибая замок по дуге, двинулись к этому странному сооружению.
То, что увидела Ленка, действительно когда-то было охранной или сторожевой круглой башней. Совсем не высокой, в два этажа. Поскольку она стояла в отдалении от основного замкового комплекса, то этот странный пожар затронул только одну ее сторону, которая была полностью уничтожена. А все остальное уже разрушило время и природа. Здание было построено из небольших известняковых плит, а перекрытия крыши были сделаны из странной породы дерева. Сейчас сохранился только полукруг противоположной стены и перекрытия второго этажа. Также осталась часть винтовой лестницы, ведущей на верхний этаж. Крыши почти не было. Только в одном месте чудом уцелели доски, на которых лежало что-то, отдаленно напоминающее черепицу. Поскольку небо было чистым и звездным и дождя в ближайшее время не ожидалось, путники решили остановиться в этом разрушенном здании.
Женька с Горцем вошли в башню первыми. Они постарались все хорошенько осмотреть и прощупать, чтобы случайно никого не привалило упавшей балкой или камнем. Оценив сооружение как приемлемое для сегодняшней ночевки, они позвали внутрь остальных.
– А тут довольно уютно, – оглядевшись, сказал Рокер.
– Ну-ну…
Сарказм Ленки никто не оценил. Все очень устали. Если спать пока и не хотелось, то отдохнуть и перекусить друзья были совсем не против. Поэтому никто не собирался сейчас жаловаться на жизнь, и каждый занялся своим делом.
Возле уцелевшей стены под сохранившимися потолочными перекрытиями Студент расстелил одеяло, которое достал из своей походной сумки, и Рокер осторожно опустил на него Стауруса. Тот так и не пришел в себя, хотя уже и не был таким пугающе бледным.
– Ирэн, не волнуйся, он просто спит. – Антон осторожно укрыл Владыку вторым одеялом. – Он скоро придет в себя.
– Спасибо тебе. – Ирэн тепло улыбнулась мальчику.
– Да не за что. Сама-то как себя чувствуешь? – прищурившись, спросил Антон.
– Нормально. Правда, немного странно и страшновато. – Ирэн повернулась и посмотрела на видневшиеся развалины. Совсем скоро ночь полностью вступит в свои права, и они станут мрачной черной тенью, напоминающей о былом великолепии.
Пока Ирэн с Антоном тихо переговаривались возле ложа Стауруса, кто-то успел разжечь небольшой костер, поэтому в башне стало намного уютнее и спокойнее. Студент раскладывал провизию, захваченную из своего мира, остальные сразу оживились и стали сходиться ближе к импровизированному столу. Кто-то выкладывал колбасу с сыром, кто-то – хлеб и фрукты, потом появился большой термос с горячим кофе, а выставленная Рокером бутылка хорошего коньяка подняла настроение всем. По мере того как пустела бутылка, в башне все чаще стал слышаться смех.