Девочка поднесла ко рту золотой веер и заговорила через него. Её голос волшебным образом усилился и теперь разлетался над ареной, заставив зрителей замолчать.
– Поздравляю, дети-рабы. Благодаря своей отваге вы получили второй шанс на жизнь. Приветствуйте покупателей!
После этих слов со скамьи в переднем ряду поднялись люди и ступили на невидимый пол.
– Можете осмотреть их, – произнесла Хиамена обычным голосом.
Странные маги окружили нас, как утки хлебные крошки, и я был ошеломлён обилием незнакомых лиц и акцентов. Там была женщина с чучелом лемура на шляпе; мужчина в одеяниях из жидкого золота, украшенных драгоценными камнями; мальчик примерно нашего возраста, который говорил, как бесцеремонный банковский инвестор; сгорбленный старик и другие люди. Некоторые из них задавали нам вопросы (Как тебя зовут? Сколько тебе лет? Какой магией ты владеешь? Сколько яиц можешь съесть, прежде чем тебя вырвет?), в то время как у других были более необычные способы осмотра.
Мальчик попросил нас показать ногти. Женщина с лемуром постучала нас по зубам серебряной пилочкой, внимательно прислушиваясь. Но самым странным оказался сгорбленный старик. У него была совершенно скрюченная спина – на ней даже торчало что-то вроде заострённого горба. Он всё время смотрел в пол и не встречался с нами взглядом, и за его плечом постоянно парил какой-то странный предмет. Я никогда не видел ничего подобного, но он смутно напомнил мне большую чёрную пуговицу, потому что был круглым, с четырьмя отверстиями посередине. Старик был последним в очереди, и когда остальные как следует нас осмотрели, вытащил из кармана большое серебряное кольцо и надел его на указательный палец. А потом этой же рукой он ударил меня по лицу.
– Ай! – воскликнул я. – Насилие над детьми!
Старик с интересом рассматривал руку. Секунду спустя она посинела, а ладонь начала пульсировать светом.
Затем он отвесил пощёчину Таву, и его рука почернела. После этого старик кивнул и отошёл в сторону.
– Начинайте торги, – произнесла Хиамена, и её голос разнёсся над Чревом.
Один из сидевших рядом с нею старых магов поднялся и начал предлагать цену.
– Сначала старший. Я слышу, кто-то предложил пять робелей? Пять лорду Хелнке, – сказал он, кивнув коренастому магу слева от него. – Семь? Семь леди Крозвайл. – Женщина с лемуром подмигнула мне. – Кто предложит десять? Вы, сэр? Вы? – Мужчина в золотом одеянии предложил десять, и дама с лемуром тут же подняла цену до двадцати пяти, оказавшись самой первой.
– Продан леди Крозвайл. Следующий лот – тот, который умеет превращаться в утку. Кто-то предложил десять?
Горбатый старик громко хлопнул в ладоши у себя над головой.
– Да, лорд Брока? – обратился к нему аукционист, прекращая болтать.
Из парящей пуговицы за плечом старика выскочил маленький кусочек сиреневой бумаги, похожий на чек, и леди Крозвайл оторвала его и прочла:
– Плачу двести робелей за двоих.
Зрители ахнули.
– Продано! – взвизгнул аукционист и ударил кулаком по мраморному столу.
– Но вы уже продали одного мне! – пожаловалась дама в шляпе.
Кажется, это не имело никакого значения. Тут же появился королевский гвардеец и проводил проигравших покупателей из зала.
Когда они ушли, Хиамена встала.
– Объявляю игры законченными! – провозгласила она. – Завтра сёстры-близнецы будут скормлены горгоне!
Зрители захлопали и начали расходиться.
Хиамена опустилась на стул, совершенно позабыв о грации и достоинстве. Когда я вслед за сгорбленным стариком шёл к выходу, она посмотрела на меня.
– Удачи, – прошептала она, но выражение её лица говорило о другом. Такое выражение лица бывает, когда вы бросаете в туалет почти дохлую рыбку или разворачиваете в рождественское утро подарок и находите вязаный костюм от двоюродной бабушки Сэнди[27]. Ужас и смирение. И очень мало надежды.
Следом за Брокой и его летающей пуговицей мы вышли на трибуны, спустились по скату и оказались на залитой звёздным светом булыжной мостовой. Брока медленно ковылял по городу, и мы шагали за ним. Вскоре он устал и с каждым шагом принялся хмыкать и пыхтеть. Он так и не заговорил с нами и не смотрел нам в глаза.
Наконец мы добрались до другого квартала города. Каменные дома и изгороди уступили место трубам, колёсам и стальным стенам промышленных зданий. Мы свернули на боковую улочку, и дорога стала подниматься вверх. Наверху, в конце тёмного переулка, стояло ветхое здание фабрики с полуразвалившимися стенами. Когда мы приблизились к внешним воротам, я увидел поверх стены и изгороди кольца сверкающей колючей проволоки. Одно из отверстий в летающей пуговице вспыхнуло, и ворота открылись с дьявольским визгом.
27
Такого со мной никогда не случалось. Не знаю, как вы могли об этом подумать. И я не надевал его, чтобы сфотографироваться в качестве доказательства. Давайте просто забудем об этом нелепом сравнении.