- А что я, по-вашему, могу сделать?!
- Ты недооцениваешь себя, Августа, там, где это следовало бы делать, и переоцениваешь свои возможности там, где они не имеют никой ценности.
- Я отдаю себе отчет в своих действиях.
- Ты уверена?
- Да.
- Тогда, что твоя рука делает возле моей шеи? - женщина вскинула бровь и разжала свободную руку, которая сжимала запястье девушки. - Повторяю вопрос. Ты уверена?
- Да. Я все еще уверена. Вы могли воспользоваться своим даром и заставить меня оказаться здесь.
- Ох, - Немезида закатила глаза. - Поверь мне, если бы это было так, тебе было бы больно, и ты смотрела бы на меня сейчас снизу вверх, как твоя мать сейчас смотрит на тебя.
При этих словах, взор девушки стал беглым. Довольно странно было наблюдать за тем, как она, пыталась не подавать вида, что расслышала последнюю фразу Его королевы, а между тем ее зрачки двигались из стороны в сторону. Не смотря на то, что их практически пепельный цвет больше отталкивал, чем притягивал внимание, близость в пару шагов дала возможность людям из Клана Теней понять причину ее беспокойства.
- И что же волнует тебя больше, малышка, то, что твоя матушка все еще жива, не смотря на ее попытки все испортить, или то, что тебе все еще придется с ней жить, зная, что в любой момент ты можешь стать причиной ее смерти?
- Ничего из этого. Я просто хочу, чтобы она и ее ребенок были в порядке, - заметив, наконец, на полу Сабрину, она долго всматривалась в ее лицо. Оно казалось ей и знакомым и неизвестным одновременно. Как будто, это была всего лишь прохожая, с которой она однажды столкнулась по неосторожности, и, которую ей было жаль. Да, было жаль, но ни как родного человека, скорее как несчастную побирушку. Вроде тех, что могут встретиться в переходах метро или на железнодорожных вокзалах. Однако, даже при всем этом сочувствии к ней и ей подобным, она не стремилась сделать существование таких, как она, легче. Она никогда не пыталась собрать в одну горсть мелочь из кармана своей верхней одежды и, не пересчитывая ее, вложить в одиноко протянутую руку какого-нибудь страдальца, или же разделить с ним кусок хлеба. Менять что-либо теперь Августа не собиралась, особенно учитывая то, что, по её скромному мнению, ее матушка оказалась слабой. Она была опечалена тем, что мама не стала бороться до конца, что не отстранила ее руку в последний момент от руки Вероники, что не пыталась сопротивляться всему этому, что, как и прежде, она позволила случаю решить все за нее. - И желательно подальше от меня.
Фраза стоила ей больших усилий. Придать ей ничего не выражающий тон было выше ее сил, но сама попытка сделать это заслуживала уважения со стороны пары в красном. Их беседа носила непринужденный характер, пока Августа все еще сверлила мамочку взглядом, не слыша ни единого их слова. Что-что, а игнорировать речи неугодных ей людей она умела прекрасно, в особенности, если не желала слушать.
- Ты уверена, что совет по поводу человеческих чувств, засевших где-то глубоко внутри нее, был правильным, моя королева?
- Да. Взгляни на нее. Детка раздосадована, что матушка в который раз не стала бороться за нее. Думаю, она ненавидит ее за это. Но в тоже время, ей жаль ее. Она кажется ей слишком слабой, слишком неспособной для этой самой борьбы за выживание. Потому что для нее жизнь это именно борьба. Борьба с людьми, которые отравляют ей жизнь. С недугами, которые тоже отравляют ей жизнь. Со всем вокруг, что является не таким, каким она хочет это видеть. Со всем, кроме себя самой. У нее своя реальность, где она олицетворяет добродетель, а все остальные люди, включая ее родных, виноваты перед ней.
- С каждым новым поколением, эти мысли о том, что весь мир им чем-то обязан, встречаются все более часто. Никогда не мог себе представить, что с течением лет, человечество так и не сумеет избавиться от этого заблуждения. Неужели так сложно понять, что он существовал еще до их рождения и по определению ничего им не должен.
- Я думаю, понять - легко, но принять - сложно. Ты же знаешь.
- Я желал надеяться на лучшее все это время. Должен признать, моя надежда гаснет вот уже на протяжении нескольких десятилетий, хотя я пытаюсь поддерживать ее огонь.
- Ты все еще думаешь, что что-то измениться в человеческой натуре?
- Разумеется. Ты изменилась. Я изменился. Они тоже могут, если захотят.
- В том то и дело они не хотят.
- До поры до времени.
- Эта пора наступает слишком поздно.
- Не всегда.
- Для нас с тобой она наступила поздно.
- В этом всегда был смысл. Наша встреча была бы невозможна при других обстоятельствах. Но факт остается фактом. Мы изменились, потому что сами хотели этого. И мы еще можем попробовать изменить хоть что-то для нашей семьи. Хотя бы чью-то жизнь.