– То есть из нас собираются делать воинов? – рассмеялась светловолосая девушка, расположившаяся справа от Рокс, захлопав длинными ресницами.
Теор очень медленно повернулся к ней, и улыбка моментально испарилась с лица блондинки, а вот ужас явственно нарисовался. Интересно, что она такого увидела в глазах Реолинена, раз так испугалась. Хотя нет, не хочу знать. Мне жизнь по-прежнему крайне дорога…
– Я сказал, что вас ждет. Захотите сбежать – вперед. Но, тогда ожидайте либо возвращения, либо повестки в суд от правящей династии, отдавшей на ваше обучение определенную сумму из казны. Придется выплачивать не только полную стоимость, но и проценты, мои дорогие дамы, – черный маг насмешливо поклонился присутствующим и, кивнув ректору Академии Целительства, стремительно удалился из зала.
Не успели двери захлопнуться, как ректора обступили со всех сторон испуганно-недовольные девушки, явственно намекая на изменения правил Академии. Дегрин пятился, бледнел и безуспешно пытался сбивчиво объясниться. Получалось плохо, что в его ситуации грозило безжалостной женской расправой.
– Почему мы узнали об этом только через три года после выпуска?!
– У меня уже есть престижное место, я не хочу в военный отряд!!!
Я к толпе не присоединялась, но не менее мрачно взирала на ректора, ожидая разъяснений. Перспектива быть на службе у короля радовала меня так же как виселица на главной площади или самосожжение.
– Девочки, ну ничего не сделать. Ай, – Дегрин перестал пятиться, уперевшись в стену. – Их Величество уже подписал указ… Совет Ковенов одобрил.
– А о нас кто-то подумал?! – прошипела все та же светловолосая девушка.
От дальнейшего позора ректора спас, как ни удивительно, руководитель черномагической Академии. С крайне заинтересованным видом он приоткрыл дверь, словно уже надеялся увидеть расправу. Окинув насмешливым взглядом вмиг растерявшихся девушек-целительниц Реолинен, улыбаясь, произнес:
– Хм, дамы, забыл добавить. Вас со всеми вещами уже ждем у фонтана, где стабильно работают порталы. Через десять минут они инактивируются, и тогда придется добираться до места обучения своими чудесными ножками.
Резко выдохнув, я поднялась, с горечью осознавая, что у меня точно не хватит денег на выплату за мое обучение. Снова. Значит, и выбора нет. Опять. Что-то мне это подозрительно напоминает… Примерно так же нас на принудительную практику ссылали…
Ладно, в принципе, здесь хоть не три года да стипендия солидная будет.
Оставался лишь один немаловажный вопрос.
– В какой же узнице будет проходить наше дальнейшее существование? – едва слышно обратилась к Роксвене, раздосадовано кусавшей губы.
Странно, но мне ответил опять Реолинен:
– О, вам понравится. Я за двести лет все больше и больше влюбляюсь в темные стены родной Академии. Двери колыбели всех практикующих некромантов и черных магов королевства для вас сегодня открыты, – Теор довольно усмехнулся и снова, не попрощавшись, исчез.
Обновление от 12.02.17
* * *
Порталы действительно работали на удивление стабильно. Хотя их непроницаемо черный цвет, дающий представление о маге-создателе телепорта, не внушал доверия. Ну не было никогда между целителями и некромантами дружбы. Они нас называли «напыщенными индюками, считающими своим долгом спасти человечество», мы в свою очередь принимали их за «скользких гадов кладбищенских с завышенным ЧСВ (чувством собственной важности)». Подстроенные пакости, острые словестные подколки и даже несчастные случаи – вполне реальные случаи взаимоотношений между нашими двумя кастами. Стоит ли говорить, что на совете Ковена ложи целителей и некромантов обязательно принимали противоположные решения.
В общем, практически весь остальной магически одаренный мир издавна нервно выл от таких «отношений», однако попытки примирить разнонаправленные специальности никогда не венчались успехом.
А шагать в телепорт, созданный из чужеродной магии, не хотелось совершенно. Да, определенно никаких сюрпризов не должно возникнуть, раз все официально и на территории целителей, но все-таки годами выработанные инстинкты орали во всю глотку, предлагая сбежать.
Вот только выбора не осталось. Как знать, может потом меня ждет судьба получше, на государственном-то обеспечении…