Их донесения не утешили Яарика и его лейтенантов. Хикеда’я сильно уступали в численности. К тому же Изгримнур из Элвритсхолла привел с собой отряды, закаленные в боях.
Лорд Яарик Киджада и его советники понимали, что, покинув Замок Спутанных Корней – пусть разрушенную, но все-таки крепость, – они будут быстро уничтожены. Многие воины под его началом верили, что единственным благородным выбором была доблестная смерть, и они хотели продать жизни по самой дорогой цене, забирая с собой дюжины смертных. Однако имелись и другие – те, кто намеревался покинуть цитадель в ночное время, когда смертные будут ослеплены темнотой. Они надеялись, что какая-то часть отряда сможет вернуться в Наккигу и организовать надлежащую оборону города.
Однако лорд Яарик знал, что тайный отход из Замка Спутанных Корней и дальнейшее торопливое возвращение в Наккигу будут означать не только позорное бегство, но и более постыдное пренебрежение к телу героя-мученика, верховного маршала Экисуно…»
Когда Вийеки осматривал уцелевшие помещения древних руин, эхо молитв погребальных жрецов, воспевавших славное путешествие генерала Экисуно в священный Сад, создавало почти домашнюю атмосферу. Там, в Наккиге – в их городе внутри горы – песнопения церемониймейстеров в честь знатных усопших никогда не прекращались. Они звучали в публичных местах и в храмах великомучеников королевской семьи.
Лишь стены главной башни по-прежнему оставались неповрежденными, хотя балки крыши давно обрушились, и потолком теперь служил звездный небосвод. Проходя мимо огромного гроба и круга бормотавших певчих, Вийеки сделал ритуальный поклон. Затем он увидел наставника, стоявшего у стены в позе медитативного размышления. Как всегда, магистр Яарик выглядел, как воплощение спокойствия, но Вийеки служил лорду Каменщиков более трех Великих лет – в плохие и добрые времена, – и он знал, что его мастер никогда не проявлял равнодушия, каким бы отрешенным ни казался. Вийеки гордился доверием наставника и считал понимание его характера своей тайной обязанностью. «Мы должны уравновешивать внешнее и внутреннее поведение, всегда оставаясь самими собой, – часто говорила его мать: «Думая о правильном порядке вещей, мы сами становимся правильными». Согретый этим воспоминанием, Вийеки сел у ног мастера и начал ждать.
Прошло немало времени, прежде чем Яарик заговорил:
– Я все больше склоняюсь к мысли, что единственной приемлемой тактикой будет прорыв через кольцо черного железа, которым окружили нас смертные. Только не этой ночью, когда они ожидают от нас таких действий. Завтра утром, когда солнце вернется, они атакуют этот холм и стены разрушенной крепости. Мы должны сдержать их любой ценой, а затем, когда темнота вернется, а смертные займутся ранами и будут ожидать того же от нас, покинуть замок и направиться в Наккигу.
Вийеки с удивлением взглянул на мастера, хотя он точно знал, что Яарик не стал бы бежать от сражения.
– Вы не могли бы поделиться соображениями, верховный магистр?
Его наставник раздраженно взмахнул рукой.
– Сам ты подумать не можешь, Вийеки-тза?
При мысли о том, что он обманул ожидания мастера даже в столь малом вопросе, Вийеки почувствовал жар румянца.
– Простите меня, мой лорд. Я понимаю, вы верите, что мы могли бы встретить смерть в каком-то другом месте. Я не вижу разницы в том, умрем ли мы здесь, или чуть выше в горах, или даже у внешней стены нашего города. Вряд ли кто-то из нас уцелеет, когда смертные ворвутся в Наккигу, чтобы уничтожить там каждого жителя.
– Я вижу причину твоего смущения, – кивнув головой, ответил Яарик. – Ты размышляешь лишь о пустяках: где наши смерти будут более полезными или приемлемыми. Я же предлагаю тебе иную загадку – точно так же, как ставил инженерные задачи, когда ты был учеником. Что, если нам не обязательно умирать?
– Я не понимаю, магистр.
– Еще слишком рано думать о почетной смерти, старший помощник Вийеки. Достойная смерть является единственным выбором, когда гибели уже нельзя избежать. Даже самые фанатичные Зубья королевы – элитарные воины из Ордена Жертв – признают, что их первым долгом остается самосохранение и выполнение обязанностей. Так долго, пока это возможно! Ты видел огромный железный таран, который привезли смертные? Его доставили на повозке, еще большей, чем саркофаг Экисуно. Мне говорили, его тянули три упряжки быков.