При таком настроении нежные слова мастера часто казались Вийеки унизительными. Он безмолвно выжидал.
– Помнишь, чему тебя обучали, когда ты долгое время назад вступил в Орден Каменщиков? Тебе говорили, что, обнаружив в камне трещину, нужно не только определить ее угрозы, но и понять, как сформировалась трещина. Что произойдет, если ты оставишь ее в покое, и как на это ответит камень. Тебя учили использовать трещины для создания гармонии и красоты – ведь если бы их не было в порядке вещей, жизнь стала бы неизмеримо беднее.
Вийеки кивнул, по-прежнему не понимая, как это связано с самоуверенностью.
– Прошу вас, мастер, помогите мне исследовать «трещину» в нашем отношении к прошлому.
– Этот ответ мне нравится больше.
Яарик кивнул.
– Спроси сначала, сколько веков мы планировали поход против смертных? Ответ такой: почти восемь Великих лет! Пять столетий, по меркам наших врагов, прошло с тех пор, как северяне отняли Асу’а у нашего народа. В тот скорбный день под натиском врагов пали оба светоча: Асу’а и король зида’я, Инелуки. Тогда же была сожжена драгоценная роща ведьминых деревьев. Когда новости пришли в наш город, над домами поднялись траурные знамена, и вся Наккига укуталась в белое.
– Я помню это, мастер.
– Люди сходили с ума от горя, – продолжил магистр. – Они кричали: «Отныне никогда мы не допустим таких утрат!» Теперь мы снова потерпели поражение.
– К сожалению, не все можно было предвидеть.
Яарик печально покачал головой.
– Я не виню наших Жертв, многие из которых отдали жизни, проявив невероятную доблесть. Конечно, я никогда не буду осуждать Мать Народа, потому что любая критика королевы означает сомнение в самой священной из истин. Нет, я критикую не план битвы со смертными, а нашу самонадеянность. Сейчас в этом зале мы видим идеальный пример подобной гордыни.
Он указал рукой на огромную повозку с саркофагом.
– Я не могу одобрить того, что наша армия, вступая в битву, даже под руководством выдающегося полководца Экисуно везла с собой такие сомнительные и отягощающие вещи, как гроб для верховного маршала. Если бы мы выиграли сражение, то, будь Экисуно жив или мертв, я не оспаривал бы подобных знаков тщеславия. Поскольку после поражения мы вынуждены теперь перевозить огромный саркофаг, у меня возникает вопрос: зачем нам это было надо? Как ты, наверное, заметил, мы определенно замедлились, поднимая в горы труп великого воина в его чудовищно тяжелом гробу.
В тишине разрушенного и некогда величественного зала единственными звуками – помимо шепота церемониймейстеров, повторявших посмертные молитвы – были тоскливые причитания ветра над сломанными зубьями крепостного вала. Вийеки не понимал, почему его наставник говорил подобные слова – особенно о такой важной персоне, как покойный Экисуно. Это могло бы показаться сардонической шуткой, но в общении с верховным магистром ордена никогда не стоило полагаться на поверхностные допущения, потому что мудрость Яарика была глубока, как сокровенные расщелины Наккиги. Вийеки оставалось лишь кивать головой и надеяться, что он тем самым не нарушал законов общества.
– Я рад, что ты соглашаешься со мной, Вийеки-тза, – сказал Яарик. – Вот и командир Хайяно с его приближенными. Он, без сомнения, хочет обсудить, как нам лучше отдать жизни, защищая бездыханное тело верховного маршала Экисуно.
Теперь Вийеки знал, что его наставник говорил в язвительной манере, хотя по-прежнему не понимал причин насмешливого тона. Экисуно являлся не только верховным маршалом королевской армии, но и потомком великого Экименисо – покойного мужа их королевы. Если что-то и требовалось защищать от нечестивых смертных, то в первую очередь тело Экисуно.
Хайяно подошел к ним и проворно сделал несколько соответствующих жестов приветствия. Будучи одним из наименее эффективных клановых командиров в Ордене Жертв, он ничем не проявил себя в битве при Асу’а и, возможно, поэтому уцелел в жестоком сражении. Тем не менее по ходу службы Хайяно научился выглядеть важной персоной, занятой множеством дел.
– Верховный магистр, сколько у нас ваших Каменщиков? – спросил он, поравнявшись с ними. – Нам необходимы все их инженерные умения, чтобы защитить эту крепость.
Яарик хранил молчание – достаточно долгое, чтобы напомнить Хайяно о субординации. Клановый командир уступал по рангу не только самому магистру, но даже старшему помощнику Вийеки. Когда Яарик увидел, что Хайяно понял свою ошибку и что на его лице появился безошибочный румянец смущения, он подождал еще мгновение и затем ответил:
– У нас достаточно Каменщиков, чтобы на время сделать крепость неприступной. Они не обеспечат нам должной защиты при долгой и серьезной осаде.