— Что ты думаешь про Эмаймона? Это ведь правда, что он был предводителем повстанцев?
— Он был одним из них, но рядовым повстанцем. От него мало что зависело.
— Я надеялась, это пустой слух. И как Дэм мог доверить ему пост наместника? Не мог же он совершить такую глупость…
— Эмаймон пообещал взамен сдать своих авторитетов. Вы, наверное, помните, мы долго не могли выйти на их след. Поэтому согласились.
— Так еще хуже. Получается, он не только бунтарь, но еще и предатель. Ему ни в коем случае нельзя доверять.
— Он сдал своих и теперь вынужден служить трону: обратно его не примут.
— Адасцы знают о его прошлом? Знают о сделке?
— Догадываются, — говорю. — Группа повстанцев была поймана незадолго до назначения его на пост.
— Может быть, нужно заменить его кем-то другим? Я боюсь, что это кончится плохо… Разве не лучше?
— Чужака адасцы не примут, а назначать местного без толку. Очень вряд ли он будет лучше Эмаймона. И вообще, до поры до времени, пока он не пользуется большой поддержкой у своего народа и зависит от трона, нам мало что угрожает. Напротив, сейчас он всячески нам содействует, чтобы сохранить влияние. Конечно, будет ошибкой его недооценить, мало ли что придет ему в голову.
— Вен, я вот что подумала. Что, если смерть Дэма — это его рук дело?..
— Эмаймона? Не думаю. Господин жаловался на боли весь последний год, еще до этой истории с мятежом. Со стороны выглядит, будто он скончался скоропостижно, но это не так. Королевский лекарь подтвердит.
— Он был болен и молчал все это время?..
— Да. Он не верил в свою смерть до последнего и не считал нужным говорить другим.
— Он скрыл это от меня, от родной сестры!
— Не хотел Вас расстраивать.
— Ты ведь сам знаешь, что это неправда. Как бы он ни отрицал мое право на трон, он знал, что в случае чего у него не будет выбора. А местом своим он ой как дорожил. Теперь понятно, почему за последний год он так отдалился от меня!
— В любом случае, Вам сейчас нужно думать не только о прошлом, но и о будущем.
— Да, ты прав. — Она вытирает глаза. — Нам с тобой нужно многое обсудить… Брат доверял тебе, как никому другому. Я хочу, чтобы ты был предан мне так же, как и ему. Ты ведь не оставишь меня? — Ларрэт смотрит на меня наивным детским взглядом — взглядом человека, который поверит абсолютно всему, что я скажу.
— Не могу обещать. Вдруг меня нечаянно пронзит стрела, или на голову упадет камень, или…
— По крайней мере, ты можешь пообещать, что не оставишь меня до конца своих дней. Так ведь гласит текст клятвы?
— Да, так. А насчет торжества. — Наверное, не очень уместно говорить о коронации в первый день траура, но чем больше дней будет на подготовку, тем лучше. Смерть не должна останавливать жизнь. — Вы не думаете сыграть свадьбу в один день с коронацией? Два пиршества друг за другом — это слишком расточительно.
— А я, может, не спешу замуж.
— Династии ведь нужен прямой наследник и как можно скорее.
— Мне всего шестнадцать.
— Всего? Ну, скажем, через год он родится. К моменту, когда он достигнет совершеннолетия, Вам будет двадцать девять. Многие ли Ваши предшественники доживали до этого возраста? Это мы еще не учли, что он может не дожить до двенадцати и что в он вряд ли сможет с умом управлять государством в таком юном возрасте.
— Брак — это не тот вопрос, в котором можно быть таким практичным. Я не хочу связывать свою жизнь с кем попало.
— Кандидата в мужья лучше, чем Айрон, Вы вряд ли найдете. К тому же, вы помолвлены уже десять лет.
Отец Айрона хорошо ладил с королем Эдрианом, и так получилось, что они сосватали своих детей еще в раннем возрасте. Большую часть своей жизни Айрон провел в западной столице и редко видел госпожу, а теперь, когда он вернулся во Дворец, она не обращает на него никакого внимания и даже больше — прогоняет его.
— Да, я знаю, что обещана ему своим отцом и нарушить его слово — значит опозорить династию. Знаю, что помолвку не так легко разорвать. Но чем же он лучше всех остальных? Мне он не нравится.
Айрон приходится госпоже троюродным братом — не близкий родственник, но все же носитель королевской крови. Притом он из верной династии семьи, сын управленца отделом по разведке и добыче воды — весьма уважаемого человека. Кандидата по статусу более подходящего для брака с королевой найти трудно.
— Я его не люблю, — говорит Ларрэт твердо. Я замечаю, что ее глаза красные, как рассвет. Одной ей известно, сколько слез она пролила прошлой ночью.
— Любовь не основание для судьбоносных решений.