— Лидия…
То, как он произносит мое имя, вызывает у меня желание разрыдаться. Я прикусываю нижнюю губу, говоря себе, что это ничего не значит, что это просто потому, что я измотана, у меня стресс, что все это больше, чем я могу вынести. Я никогда не была предназначена ни для чего из этого, и именно поэтому я такая эмоциональная.
Но в глубине души я знаю, что это нечто большее.
Он тянется ко мне, его рука скользит по моим волосам, обхватывает затылок.
— Я не могу потерять тебя, — шепчет он. — Я этого не вынесу. Я...
— Что ты собираешься делать? — Я тяжело сглатываю, отчаянно пытаясь не расплакаться. — Как ты собираешься вытащить меня из этого? Ты все это время говорил, что не мог...
— Не в Москве. — Он встает, прохаживается несколько шагов взад-вперед, а я сижу и смотрю на него снизу вверх. — Мы знали недостаточно. Но теперь все возможно. Достать Гришу здесь, в Мексике, будет легче, чем это было бы там.
Левин внезапно поворачивается, смотрит на меня, его глаза расширяются, как будто он только что о чем-то подумал.
— Ты можешь пустить меня в дом, пока Гриша на своих встречах? — Спрашивает он. — Так я могу поискать что-нибудь, что он оставил? Какие-нибудь бумаги, что-нибудь, что может дать мне информацию, которую я могу использовать?
Мой желудок немедленно сжимается.
— Что, если он вернется домой…
— С тех пор, как ты здесь, его расписание было довольно регулярным? Встречи и тому подобное? Судя по тому, что ты мне рассказала, его нет почти каждый день.
— Так и есть. Но однажды…
— Я буду быстр. — Левин смотрит на меня, и я вижу на его лице серьезность, которой никогда раньше не видела. — Это моя работа, Лидия. Это то, в чем я хорош. И если я смогу найти что-то, что поможет, я смогу вытащить тебя из этого. Я могу закончить это здесь.
Я боюсь надеяться, что это может быть правдой.
— Ты никогда не рассказывал мне, в чем конкретно заключается твоя работа, — тихо говорю я. — И я все еще не думаю, что ты собираешься это сделать, не так ли? Даже сейчас, когда я тебе так доверяю...
— Нет. — Левин глубоко вздыхает. — Лидия, это для…
— Пожалуйста, не говори, что это для моего же блага. — Я на мгновение закрываю глаза, все еще чувствуя, что сдерживаю слезы. — Ты действительно думаешь, что это поможет? Ты думаешь, это поможет нам покончить с этим? Полностью покончить? Мы вернемся в Москву, и я ухожу?
— Я думаю, что это возможно. Это шанс, но хороший. Он забирает все с собой каждый день?
Я качаю головой.
— Но он держит все свои вещи запертыми во второй спальне. Когда я спросила, он сказал, что это инвестиционные документы, и у него могут быть неприятности, если они не будут надежно защищены.
— Он обращается с тобой как с идиоткой, — рычит Левин. — Я могу попасть в запертую комнату. Это не проблема. Просто проведи меня в дом.
— Хорошо. — Я выдыхаю это слово, прежде чем успеваю передумать, потому что больше всего на свете хочу покончить с этим. Я хочу, чтобы это закончилось, чтобы я могла вернуться домой, навсегда оставить Гришу и всю эту работу позади. Я готова рискнуть, если это возможно.
— Завтра. — Левин с облегчением произносит это. — Я приду в полдень. Впусти меня сзади, и я быстро проскачу.
Я киваю, чувствуя, как у меня сжимается горло. Если Гриша застанет его в доме, я не смогу придумать никакого оправдания, чтобы все исправить, ничего, что избавило бы меня от неприятностей. Левину придется взять меня с собой, чтобы обезопасить, и если он этого не сделает…
Я не могу так думать. Он обещал мне, что я буду в безопасности. Я должна ему верить.
— Завтра, — повторяю я, а затем встаю и отступаю назад.
Я не могу позволить ему прикоснуться ко мне прямо сейчас, иначе я не смогу остановиться. Мне нужно утешение от того, что он заставляет меня забыть обо всем, и я потеряю себя в нем.
Поэтому я разворачиваюсь, даже не попрощавшись, и убегаю обратно по пляжу.
Левин у меня в полдень, как и обещал. Я открываю раздвижную дверь в задней части дома, впуская его, мое сердце бьется так сильно, что причиняет боль.
— Быстрее, — шепчу я. — Гриша ушел час назад, он не должен вернуться по крайней мере до пяти. Но я не хочу рисковать. Мы приближаемся к концу путешествия, впереди может быть не так уж много встреч, и...
— Я буду быстр, — успокаивает меня Левин. — В его тоне, в том, как он двигается, есть тот резкий, холодный профессионализм, каким он был со мной поначалу. В нем нет ничего от теплого, чувственного мужчины, который столько раз соблазнял меня в постели, который заставлял меня хотеть его так, как я и представить себе не могла. — Просто подожди в спальне.