Что-то неприятно скручивается у меня в животе.
— Он… мы начали целоваться на диване, и он…
— Ты сама что-нибудь делала? Он к тебе прикасался? Набросился на тебя?
— Я не понимаю, зачем тебе все это знать. — Я тяжело сглатываю, хватаясь за край столешницы другой рукой. — Левин, я…
— Просто скажи мне.
В его голосе есть что-то резкое, укус, приправленный той ревностью, которую я слышала раньше, и которую я не понимаю.
— Он… — Я облизываю губы, стараясь говорить очень тихо, приглушенным шепотом, который звучит слишком интимно для того, что я говорю. — Он скользнул рукой по моему бедру на диване. Под моим платьем, пока он целовал меня. Медленно, как будто ждал, что я остановлю его.
— И ты это сделала?
У меня пересыхает во рту.
— Нет.
— Ты этого хотела? — В его голосе снова слышна ревность, ее резкий намек. Это похоже на булавочные уколы по моей коже.
— Нет. Я хотела остановить его. Но не смогла. Ты сказал мне позволить ему делать все, что он захочет, на этот раз.
— Потому что это работа. Твоя работа.
— Да.
В этот момент я понимаю, что это такое. Почему Левин заставляет меня пересказывать ему подробности моей ночи с Гришей, почему этот разговор будет продолжаться до тех пор, пока он не услышит все это. Он доводит до нас обоих, что это такое, что это миссия, работа, и что то, что произошло между мной и Левином в гостиничном номере, не может повториться. Он пытается положить этому конец, заставляя меня сказать все это вслух.
Это не какой-то странный фетиш, как я подумала сначала. Левин хочет услышать, как я рассказываю графические подробности моей ночи с другим мужчиной. Это жестокий метод остановить то, что есть между нами.
— Продолжай. — Голос Левина напряжен. — Что было дальше?
— Я… — Я чувствую, что не могу дышать. Я не хочу всего этого говорить. Но я выдавливаю из себя слова. — Он продолжал целовать меня, его рука скользнула вверх по моему бедру, к трусикам. Он спросил, надела ли я то, что он прислал мне, и я ответила да.
— Это его возбудило?
— Да, — шепчу я. — Но он медлил с этим. Как будто он хотел заставить меня хотеть его так, как я хотела его раньше. Он долго целовал меня на диване, прикасаясь ко мне поверх трусиков. Он продолжал шептать мне, какой влажной он хотел бы, чтобы я была для него. Как он хотел, чтобы я промокла насквозь к тому времени, когда он снова попробует меня на вкус.
— И ты была мокрой для него, Лидия?
Голос Левина стал тише, практически хриплым рычанием. Я качаю головой на другом конце провода, как будто он может это видеть, мое горло сжимается.
— Не для него, — шепчу я и снова слышу тяжелую тишину.
— Он вылизывал тебя на диване? Ласкал тебя, пока ты не кончила?
— Нет. — Я прикусываю нижнюю губу. — Я вообще не кончила сегодня вечером. Я притворилась.
— Ни разу?
— Нет.
— Ты сейчас мокрая? — Голос Левина становится более хриплым, и я могу сказать, что он изо всех сил старается поддерживать разговор в нужном русле, не дать ему принять такой оборот, который уведет его очень далеко от того, что, как я знаю, он намеревается. — Твоя киска мокрая, Лидия? Тебе нужно кончить?
— Он меня не завел, если ты об этом спрашиваешь. — Я пытаюсь уклониться от ответа, потому что я знаю, последнее, что нам нужно услышать, что ответ – да, я мокрая, и мне больно думать, что я умираю, от желания, чтобы кончить, но ведь я воображала, Левина на протяжении всего времени, просто чтобы пройти через это, так что у Гриши не было повода спросить, почему я не смогла возбудиться.
— Что произошло? Скажи мне правду, Лидия.
— Ты знаешь ответ. — Шепот звучит сдавленно даже для моих ушей. — Левин, не могли бы мы, пожалуйста, перестать говорить о…
— Мне нужно знать остальное. — Его голос тоже звучит хрипло, сдавленно. — Заканчивай рассказывать, Лидия. Но делай это, засунув одну руку в трусики. Потри для меня свой клитор, пока рассказываешь, а когда закончишь, сможешь испытать оргазм в награду за то, что так усердно работала сегодня вечером.
Наступает мгновенная пауза, пока я стою в потрясенном молчании, задаваясь вопросом, смогу ли я сделать то, что он мне говорит. Я не должна этого хотеть, но моя киска пульсирует, когда он говорит это, мой клитор ноет, когда я чувствую, как новая волна возбуждения пропитывает тонкую ткань между моих бедер.
— Где ты сейчас находишься? — Тихо спрашивает Левин.
— В ванной внизу, — выдавливаю я.
— Сядь на пол, Лидия. Я хочу, чтобы ты раздвинула ноги и запустила руку в трусики. Пока медленно, пока ты рассказываешь мне, что произошло.