Я пролистала несколько аккаунтов знакомых девчонок, отмечая, что помню их наряды с того самого памятного события, которое закончилось моей экстренной госпитализацией, помню их улыбки, атмосферу выпускного, музыку, яркий свет прожекторов, направленных на танцпол. И, конечно же, не забуду танец, в котором так бережно и осторожно кружил меня Райан.
А потом я увидела несколько записей ребят о том, куда они едут учиться. Кто-то уже обосновался в общежитии колледжа, кто-то посетил с родителями кампус университета, кто-то до сих пор не мог выбрать лучшее предложение из поступивших ему и хвастался пачкой писем о зачислении в десяток вузов. У каждого начиналась новая жизнь, а мне пора было подумать о своей. Никто не торопил меня, не заставлял бросить заботы о здоровье и заняться учебой, но мне самой приходили в голову мысли о том, что однажды это придется сделать. Решить, кем я хочу быть, сдать все долги, написать тесты, получить документ об окончании школы и разослать результаты по интересующим меня заведениям.
– Приготовить тебе ванну? – донеслось от двери.
Я чуть не подскочила от неожиданности. Мама стояла на пороге, теребя край кофты. Выглядела она виновато, очевидно, ей было неловко за то, какими выходили каждый раз их непростые разговоры с отцом.
– Нет, мам. Я сама, – отложив в сторону лэптоп, встала с кровати. – Ты лучше отдохни. Ты как, нормально?
Она задумчиво прикусила щеку изнутри, затем неуверенно кивнула. Все ее переживания глубокими морщинами проступили на лбу.
– Да, – ответила едва слышно.
Громко хлопнула входная дверь. Ее плечи машинально дернулись, губы напряженно сжались в тонкую линию и побелели.
– Папа ушел?
Мама отвела взгляд.
– Наверно, – но ее подбородок дрожал.
Даже не представляю, насколько ей больно. Она и срывалась-то на нем только потому, что не знала, как изменить то, что ей неподвластно – чувства другого человека. Как склеить семью, которая держится только на том, что все сплотились вокруг беды – моей болезни.
– Иди, приляг, – я погладила ее по плечу. – Сама справлюсь, не переживай.
Мама неохотно кивнула, затем подалась в сторону ванной комнаты, но тотчас неуклюже тормознула, вспомнив, что согласилась принять мою самостоятельность. Хотя бы в этом. Вроде бы мелочь, но и тут она переживала, как бы чего со мной не произошло.
– Если что, я позову тебя, – улыбнулась ей.
После этих слов на ее лице отразилось облегчение. Зная, что она постоянно будет кружить вокруг и прислушиваться, я усмехнулась. Вошла, закрыла за собой дверь и включила кран. Вода с шумом стала наполнять ванну. Капли разбивались о дно, превращаясь сначала в мелкую лужицу, затем буквально за минуту заполнили всю поверхность. Зрелище меня завораживало. Поднимающийся от горячей воды пар щекотал ноздри, и, чтобы не навредить сердцу, пришлось добавлять холодной.
Сняв длинную тунику и хлопковые пижамные штанишки, я уставилась в зеркало. Еще вчера казалась себе девчонкой, хрупкой, худой до безобразия, а теперь, даже с краснеющим на груди длинным шрамом и темными кругами под глазами, видела себя молодой женщиной. Моя фигура успела обрести приятные изгибы в нужных местах, мягкие выпуклости, нежные впадинки. Все как полагалось. И я как будто бы не узнавала свое тело.
К примеру, вот эту родинку. Чуть ниже ключицы. Я провела по ней рукой, но ничего не ощутила. Маленькое темное пятнышко оказалось совсем плоским на ощупь и не чувствовалось под нажимом подушечек пальцев. Опустив глаза, попыталась ее рассмотреть, но, как ни поворачивала шею, так и не нашла. Снова посмотрела в зеркало и с удивлением обнаружила, что больше родинки видно не было. Подошла ближе – точно. Чисто.
Улыбнулась.
Наверное, что-то налипло. Мне давно следовало помыться, но предосторожности из-за шрама, которому требовалось как следует зажить, легкие обтирания, больничный душ под строгим контролем мамы – все это оттягивало приятный момент до сегодняшнего дня.
«Осторожно ступить. Если не горячо, присесть. Посмотреть, как реагирует организм на данную температуру. Если все хорошо, то дальше без ограничений. Главное, не усердствовать в области грудной клетки губкой».
На самом деле, врачи не давали особых рекомендаций по приему ванн, зато мама ежедневно разрабатывала для меня планы по безопасному существованию в мире опасностей – кажется, она обрела новый смысл своего существования.