«Это я написал», — сказал Стив.
«Нет, не вы», — возразила она.
«Нет, я».
«Нет, не вы».
Стив попросил его извинить и направился к кассе.
Когда в журнале «Нью-йоркер» появился очередной рассказ за подписью Стивена Кинга, это событие почти не освещалось в прессе, зато вызвало бурную дискуссию в нью-йоркских литературных кругах. «Человек в черном костюме», опубликованный в выпуске от 31 октября 1994 года, стал вторым появлением Кинга на страницах престижного журнала. Неужели писатель отважился на новую литературную авантюру? А может, границы между высоким и низким жанрами постепенно стираются?
Стив время от времени показывал свои рассказы Чаку Верриллу — редактору, с которым писатель сотрудничал долгие годы, — чтобы тот посмотрел, не подойдут ли какие-нибудь из них для включения в готовящиеся к изданию сборники. Веррилл посчитал, что некоторые из нефантастических рассказов Кинга могут приглянуться «Нью-йоркеру», и переслал их Чипу Макграту, в то время являвшемуся редактором литературной рубрики журнала… Чип заявил, что предпочел бы получить один из обычных рассказов, и тогда Веррилл отправил ему «Человека в черном костюме». Журнал напечатал рассказ в хеллоуинском выпуске. Реакция самого Стива была смешанной: «Не хотелось бы кусать руку, которая меня кормит; я благодарен, что мои рассказы печатают… Настораживает лишь одно: смутное ощущение, будто меня хотят сделать командующим гей-парадом в национальный День шлюхи».
Кинг сам признавал, что ему нелегко сходить с проторенной дорожки любимого жанра: «Как будто нужно заново учиться думать. Сейчас для меня браться за обычную прозу все равно что учиться заново говорить после инсульта».
11 Золотые годы
1995 год запомнился выходом сразу нескольких фильмов, снятых по романам и рассказам Кинга. В марте на широком экране появились «Давилка» и «Долорес Клейборн», а через два месяца последовала киноверсия «Лангольеров», которая изначально задумывалась как телепостановка.
В июле была издана «Роза Марена», единственный роман Стива, опубликованный в этом году. Это история женщины, которая сбегает от жестокого мужа. В попытке начать новую жизнь она сдает в ломбард обручальное кольцо, чтобы приобрести загадочную картину, и с ее помощью открывает в себе неведомые силы. Очевидно, новое направление, выбранное Стивом, пришлось не по вкусу критику из «Энтертейнмент уикли», который разгромил книгу и поставил ей троечку с минусом, вопрошая: «Когда Стивен Кинг разучился пугать?»
Тот год ознаменовался переизданием ранее опубликованных романов, аудиокниг, а также рассказов и статей, появлявшихся в различных журналах и альманахах. Вероятно, самым большим сюрпризом стало вручение Стиву премии О. Генри: его опубликованный в «Нью-йоркере» рассказ «Человек в черном костюме» завоевал первый приз и вошел в антологию «Премия О. Генри: рассказы-победители 1996 года». Да-да, вы не ослышались, рассказ того самого Стивена Кинга… Согласно гипотезе Стива, он победил лишь потому, что конкурс был анонимным. «Если писатель популярен и пользуется успехом у широкой аудитории, его мгновенно причисляют к бездарям, штампующим дешевку, — жаловался он. — Есть две категории: высокая литература и популярная проза. Между ними протекает полноводная река непонимания. И многие борцы из тех, что ратуют за „чистоту языка“, решительно настроены сохранить установленный порядок».
Хотя Кинга приятно удивила и порадовала победа, он и сам сомневался, что такое возможно: «Я чувствую себя самозванцем, награжденным по ошибке».
А тем временем дети Стива и Тэбби уверенно шли по стопам родителей. В 1994/95 учебном году Джо перешел на последний курс в колледже Вассар, а Оуэн поступил на первый. Почти все свободное время Джо посвящал сочинению рассказов и повестей, которые он начал рассылать в литературные журналы и на конкурсы. Через два года после окончания колледжа его первый опубликованный рассказ «Дама отдыхает» напечатали в малоизвестном издании «Палас корби 7» под псевдонимом Джо Хилл. За первым скромным успехом последовали новые, к числу которых можно отнести получение премии Рея Брэдбери и награду от «Мира фэнтези» за лучшую повесть.
Сам Джо признает, что с ранних лет ощущал влияние отца, всемирно известного писателя. «Сколько я себя помню, в нашей семье за ужином всегда обсуждали писателей и книги, — говорит он. — Мне казалось вполне естественным проводить время в кабинете, занимаясь сочинительством. Наверное, вырасти я в семье владельцев пиццерии, я бы точно так же привык к тому, что мама и папа каждый день замешивают тесто для пиццы».