В среду, 23 июня, состоялась третья изнурительная операция — третье хирургическое вмешательство за пять дней. В ночь, когда Стив лежал на операционном столе, на восток Мэна обрушился сильнейший ураган, вызвавший серьезные перебои с электроэнергией. Всю ночь электричество в больнице то включалось, то выключалось, несколько раз гас свет, но благодаря запасному генератору все обошлось.
Следующую многочасовую операцию назначили на пятницу, однако врачи посовещались и решили пока повременить — учитывая количество анестезии, которую Кинг получил во время первых трех операций, проведенных за короткий пятидневный срок. К концу первой недели при помощи терапевта и ходунков Стив уже мог сделать несколько шагов.
Он проведет в больнице еще три недели и перенесет еще две сложнейшие операции…
В ходе проведенного расследования выяснилось, что, когда Брайан Смит сбил Стива, водитель ехал из лагеря для автотуристов, где он останавливался, чтобы купить в местном магазинчике пару шоколадных батончиков «Марс». Один из шерифов встретился с Кингом в больнице и в разговоре заметил, что даже у банки пепси в руке Стива коэффициент интеллекта выше, чем у Смита. Позже Кинг признается: «Порой мне кажется, что меня сбил персонаж, сошедший со страниц моих романов. Это даже забавно».
Когда после аварии Смит сказал Кингу, что его ни разу не штрафовали, он явно лукавил. На самом деле стоило заглянуть во внушительный список его нарушений, как становилось ясно, что водитель нагло врал: Смит, нарушитель со стажем, не соблюдал правил дорожного движения с тех пор, как сел за руль. Среди недавних его грехов числилось неоднократное вождение в пьяном виде и отказы остановиться по требованию полиции. Только за 1998 год его трижды лишали водительских прав.
Как ни странно, но 19 июня никто не проверил Смита на алкоголь или наркотики.
Вернувшись домой, на Западный Бродвей, Кинг понял, что его жизнь кардинально изменилась. Он потерял более сорока фунтов; в доме круглосуточно дежурила сиделка, следившая за приемом лекарств, которые писатель заглатывал в неимоверных количествах — до ста таблеток вдень; и в довершение всего ему ежедневно приходилось превозмогать нечеловеческую боль на занятиях лечебной физкультурой.
Первостепенной целью, которую поставила его физиотерапевт, стало возвращение подвижности колену — чтобы нога сгибалась хотя бы под прямым углом. «Боль была нечеловеческая, мой вой разносился по всему дому, — вспоминает Стив. — Не представляю, как жена все это вынесла, бедняжка, а физиотерапевт лишь посмеивалась да просила еще поднажать. Я стонал, говорил, что больше не вынесу, но она не знала пощады».
Прошло несколько недель после его возвращения домой, и одна из медсестер призналась ему, что, перед тем как им доверили уход за знаменитым пациентом, начальник поговорил с каждой и строго-настрого запретил какие-либо шутки на тему «Мизери». Кинг оценил откровенность девушки и заверил ее, что ни одна из сиделок ни разу не сострила при нем на эту тему, хотя, может, и зря: учитывая любовь писателя к черному юмору, это могло бы хоть ненадолго отвлечь его от боли.
Вдобавок к физическим мучениям Стива одолевала слабость, он не был уверен, что сможет снова взяться за перо — по крайней мере, пока находится под действием бесчисленных препаратов. И все-таки Кинг начал писать — ровно через пять недель после аварии. У Стива случались перерывы и подольше, только вот этот был вынужденным — и потому невыносимым.
Однако он и не предполагал, как трудно окажется снова вернуться к творчеству: «Поначалу у меня было такое чувство, словно я никогда раньше этим не занимался. Я как будто начинал все с чистого листа. Никогда не забуду ту жуткую минуту, когда мне показалось, что я разучился писать». Кинг не знал, в чем тут дело: то ли всему виной недостаток уверенности в собственных силах, то ли побочные эффекты от кучи разных препаратов притупили остроту восприятия, а может, он слишком долго не писал и растерял навыки. Стив работал по десять — пятнадцать минут — не дольше. Несколько дней прошло, прежде чем он набрался смелости и прочитал написанное… Фразы выходили слегка тяжеловаты ми, но Стива волновало другое: больше всего он опасался увидеть бессмысленную писанину, а этого, к счастью, не произошло.
От раза к разу Кинг вырабатывал привычку каждый день проводить за компьютером чуть дольше, пока не увеличил время работы до полутора часов. Из-за боли в сломанном бедре он не мог сидеть за рабочим столом — удавалось работать лишь за кухонным, да и то приходилось подкладывать несколько подушек. Он возобновил работу над автобиографическим произведением «Как писать книги», над которым трудился перед аварией.