Пятый и шестой классы Стивен учился в районной средней школе, занимавшей однокомнатное здание в двух шагах от дома. Вынужденный остаться на второй год в первом классе, он был самым крупным и самым старшим среди учеников. Детские болезни никак не отразились на его росте — к двенадцати годам Стив вымахал до шести футов двух дюймов.[1]
Западный Дарем, городишко крохотный, своей библиотеки не имел, но раз в неделю штат присылал сюда «Книгомобиль», большой зеленый фургон с передвижной библиотекой. После стратфордской библиотеки, где Стиву разрешали пользоваться только детской секцией (чаще всего это были романы из серии «Нэнси Дрю» и «Братья Харди»), для него наступило настоящее раздолье. В «Книгомобиле» читатели могли брать до трех книг в руки на неделю, а дети — свободно пользоваться секцией для взрослых. Просматривая «взрослые» полки, Стив обнаружил несколько полицейских детективов Эда Макбейна и в самом начале первого же взятого домой романа наткнулся на сцену допроса: полицейские допрашивают жительницу трущоб, женщина стоит в дверях своей убогой квартирки в одной комбинации. Полицейские отворачиваются и велят ей одеться, на что та тычет им полуголой грудью в лицо и с ухмылкой заявляет: «Хрен тебе, хрен легавый!»
«У меня тут же что-то щелкнуло в мозгу, — рассказывает Стив. — Я подумал, это же по-настоящему, взаправду, на самом деле может произойти! Вот так я и распрощался с „Братьями Харди“ и с подростковым чтивом».
Прогресс был налицо: от Макбейна Стив перешел к Эдгару Аллану По и Джону Д. Макдональду. Вскоре он уже взахлеб зачитывался классическим хоррором и детективом и бежал в первых рядах среди встречающих «Книгомобиль».
Стив по-прежнему, как и в Коннектикуте, частенько проводил субботние вечера в темном кинозале, став завсегдатаем кинотеатра «Ритц» в Льюистоне. Из-за высокого роста юного покупателя кассир то и дело норовил стребовать с подростка как за взрослый билет, и у Стива вошло в привычку на всякий случай носить в кармане свидетельство о рождении.
Шло время, и Стив все чаще искал прибежище в книгах и фильмах. Маленькая дружная семья из трех человек теперь жила вместе, никто не собирался их разлучать, но возвращение в родные места оказалось далеко не радужным, а жизнь стала только сложнее — особенно для Рут.
Почти десять лет Кинги перебивались без наличных денег, существуя за счет обмена вещами и подачек от родни — кто-то мешок с продуктами привезет, кто-то поделится ненужной поношенной одеждой. Каждое лето колодец на их участке неизменно пересыхал, и приходилось тащить ведра за полмили из дома Этелин. В доме не было ни ванны, ни душа, поэтому зимой мальчики ходили мыться к тете, а потом, распаренные, с мокрыми головами, возвращались домой по снегу.
Позже Стив сравнит их жизнь с издольщиной, где мать вкалывала как проклятая за мизерную плату. «Те годы стали самым несчастным временем в жизни мамы, — говорил он. — Денег не было, работать же приходилось круглые сутки — бабушка страдала от старческого маразма и недержания». Стирала Рут в старой стиральной машине с отжимом, и когда зимой она развешивала подгузники на бельевой веревке во дворе, от иссушающего сочетания щелочи и ледяной воды кожа на кистях растрескивалась и начинала кровоточить. Мать двоих детей, она так и не научилась водить автомобиль и зависела от других — постоянно приходилось просить кого-нибудь подвезти.
Обыденная близость смерти — от доверительного соседства с умершими членами семьи большая часть американцев успела отвыкнуть — также повлияла на формирующийся характер будущего писателя. Особенно после возвращения в Дарем. В пятидесятые и шестидесятые годы жители глубинки сельского Мэна по-прежнему самостоятельно заботились об умерших, обходясь без похоронных бюро. К тому же многим просто было нечем заплатить гробовщику. Стив повидал немало мертвецов — в основном тела престарелых родственников, выставленные для прощания в домах друзей, и еще одного утопленника, которого достали из пруда в Дареме.
В конце пятидесятых внимание американцев было приковано к кровавой эпопее Чарлза Старквезера. В компании четырнадцатилетней подружки Кэрил Фугейт девятнадцатилетний Старквезер пустился во все тяжкие, за два зимних месяца 1957/58-го убив одиннадцать человек в Небраске и Вайоминге — в числе прочих мать, отчима и сестру Фугейт. Старквезера поймали, осудили и казнили в 1959-м, а Фугейт получила пожизненный срок и освободилась в 1976 году условно-досрочно.