Чувствовалось, что персонажи «Куджо» далеки от мироощущения Стива — словно их разделяли световые годы. На то была и другая причина: одна из побочных сюжетных линий романа рассказывает о женской измене и о том, что происходит, когда муж обо всем узнает. Сцена объяснения супругов ставила писателя в тупик — повторялась ситуация со сценой из «Сияния», где женский труп встает из ванны, — и он до последнего откладывал ее написание.
«В жизни не писал сцены сложнее, — рассказывает Стив. — Ведь сам я никогда не оказывался в подобной ситуации, даже в молодости, с девушками. Я старался быть честным по отношению к обоим супругам, у каждого из них своя правда; меньше всего мне хотелось превращать кого-то в злодея или злодейку». Он бился над правдоподобностью персонажей, диалогов, действия в целом. «Мужа я мог понять, потому что знал, как чувствовал бы себя на его месте. Сочувствовать женщине было гораздо сложнее».
Он два дня вымучивал злополучный диалог — при том что в среднем обработка сцены аналогичной длины занимала часа полтора. «Я долго сидел, то рассматривая пишущую машинку, то вперив взгляд в чистый лист. И дело было не в том, что я не мог построить предложение, нет. В голове вертелось: „Зачем она это сделала?“ И хотя исчерпывающих ответов на этот вопрос в книге вы не найдете, по крайней мере я старался быть честным».
Шесть лет кокаиновой и алкогольной зависимости не прошли даром. Стив жестко подсел: он уже не мог, как прежде, писать ночи напролет без серьезного допинга и по многу раз за ночь нюхал кокс, то и дело промокая ватными шариками сочащуюся из обеих ноздрей кровь, чтобы та не капнула на рубашку и пишущую машинку.
Позже он признает, что начало 1981 года, когда он редактировал «Куджо», совершенно выпало из его памяти.
Несмотря на растущий успех и мировое признание, Стив по-прежнему рассылал свои рассказы в журналы. Все редакторы знали, что нет лучшей рекламы, чем его имя на обложке, а многие журналы отчаянно нуждались в рекламе, ведь ставки были высоки: порой речь шла о спасении или закрытии журнала. Когда «Куджо» поставили в очередь на публикацию, Кинг связался с Отто Пенцлером, редактором и издателем, руководящим небольшой издательской компанией «Мистирис пресс», с предложением выпустить «Куджо» ограниченным тиражом. Тот принял щедрое предложение Стива, и в том же году было издано 750 экземпляров книги. На обложке каждой книги стояла цена: 65 долларов.
Пенцлер не мог нарадоваться: «Доход от одного издания покрыл типографские расходы и по „Куджо“, и по предыдущей книге, а остатка с лихвой хватило бы на публикацию еще одного романа. Если бы не „Куджо“, мне бы, вероятно, пришлось уйти из бизнеса». Еще несколько независимых частных издателей рассказывали похожие истории: все они страдали от безденежья и едва удерживались на плаву. Однако стоило Стиву предложить чахнущему издательству права на свою книгу, как дела не просто налаживались, но и резко шли в гору. В 1984 году компания Пенцлера стала партнером издательства «Уорнер букс», а через пять лет была благополучно им куплена.
Ко всему прочему, Стив и Тэбби приобрели нового друга и единомышленника. Пенцлер держал книжный магазин на Манхэттене, и Кинги частенько туда заглядывали: приобрести новинки и попросить совета Пенцлера, что стоит прочесть. Пенцлер обратил внимание на заметные различия в литературных вкусах супругов: «Она, как ни странно, предпочитала очень жесткие, можно даже сказать — жестокие, книги о серийных убийцах, в то время как ему нравились детективы британской писательницы Филлис Дороти Джеймс».
* * *Работа писателя имела свои преимущества, часто неожиданные: Стив, который в основном работал дома, мог больше времени проводить с детьми.
Когда Кинг услышал, что среднестатистический отец в среднем проводит с каждым из своих детей по двадцать две минуты в неделю, то лишь пожалел бедолаг. «Мои все время со мной, — сказал он. — И мне это нравится».
Казалось, Стив заново переживает второе детство — а может, даже пытается вернуть свое собственное, — теперь, обретя влияние и власть, не говоря уж о деньгах, — все те вещи, которых так не хватало когда-то простому мальчишке. «Все равно что попасть в машину времени. Те, у кого нет детей, лишены возможности заново пережить многие удивительные вещи: например, пойти с детьми на диснеевский сеанс, смотреть „Бэмби“, приговаривать: „Боже правый, ну и бредятина“, — и не замечать, как на глаза навернулись слезы, потому что эта „бредятина“ всколыхнула все те же знакомые чувства».
Джо, которому в то время было девять лет, превращался в миниатюрную копию отца. Они обожали вместе ходить в кино смотреть ужастики; Джо говорил, что, когда вырастет, хочет стать писателем, как папа. Тэбби уже тогда верила в его силы: по ее словам, у него очень даже неплохо получалось, да и упорства было не занимать. Оуэн, младшенький, не отставал от брата, несмотря на пятилетнюю разницу в возрасте. На стенах его комнаты красовались постеры с космическими приключениями и супергероем, а в изголовье кровати гордо восседало игрушечное лох-несское чудовище. Уже в таком нежном возрасте он, как и старший брат, явно питал слабость к фильмам ужасов — и чем кровавее фильм, тем лучше. «Знаешь, что мне больше всего нравится? Кр-р-о-о-в-и-и-и-ща!»