Шаман утверждал, что эта тропа ведет в мир духов — что-то вроде небес из детских воспоминаний Логана. Но Логану гора и эта предательская тропа казались адским местом.
И Остенако был известен его страх. Известен леденящий душу ужас, охватывавший его, когда он стоял на краю пропасти. Отец Логана смеялся над его страхами, издевался над ним, подвергая сомнению его смелость и мужские качества. Молодой Остенако слышал одну из его тирад, когда был в магазинчике отца Логана в Семи Соснах.
Как большинство чероки, как и сам Логан, Остенако ненавидел Роберта Маккейда. Тогда воин был другом Логана, и тогда он сделал вид, что не слышит высказываний Роберта. Но он слышал, и он не забыл.
Под мокасинами Логана похрустывал щебень. На нем не оставалось следов Остенако… и Рэчел. Но Логан знал, что они где-то впереди. Другого пути, чтобы спуститься с горы, не было — разве что прыгнуть с обрыва. Тропа сузилась. Слева круто поднималась каменная стена, справа — пустота, которую Логан улавливал краем глаза.
Он надеялся, что годы, проведенные на его горе, на краю другого утеса, закалили его. Но на его верхней губе выступили все те же слишком знакомые капли пота, и он вытер о рубаху сперва одну, потом другую ладонь.
Добровольное изгнание на одинокую гору было всего-навсего наказанием, к которому он себя приговорил. Заслуженным наказанием.
Осознав, как плотно он прижимается к каменной стене, Логан заставил себя оторваться от нее и торопливо двинуться дальше, раздумывая, когда Остенако собирается сделать свой ход и как Рэчел перенесла все это. Если перенесла.
Она могла что угодно выдумывать насчет дружбы с королевой и все такое, но она понятия не имела, как можно выжить в глуши. Она была маленькой и хрупкой, и Логан весь внутренне съежился при мысли о грубых руках Остенако на ее нежной коже.
Его настолько переполнили мысли о ней и страхи за нее, что когда он заметил ее, стоящую на нависшем над пропастью выступе, он сначала не поверил своим глазам. Казалось, она парит в воздухе. Ее ноги до колен окутывал туман, ветер развевал золотистые локоны. На мгновение он подумал, что это ангел.
Но тут она крикнула полным отчаяния голосом:
— Уходите! Уходите, Логан, не то он вас убьет! Он бросился к ней и сразу остановился, потому что она отступила на шаг к краю.
— Рэчел! — Страх за нее комком поднялся в горле, парализуя его движения. — Осторожнее, Бога ради!
— Белая женщина готова пожертвовать собой ради тебя.
Логан рывком повернулся и увидел Остенако, прижавшегося спиной к пронизанному кварцевыми прожилками камню. Как у Логана, на сгибе руки, у него лежало ружье, за поясом были нож и томагавк. В отличие от Логана, ему нечего было терять, кроме своей жизни.
— Отпусти ее, Остенако. Она для тебя ничего не значит.
— Зато значит для тебя, белый человек. — В его словах прозвучала такая ненависть, что Логан понял: Остенако ее убьет при первом удобном случае. В этом он был уверен.
— Пора нам разрешить спор. — Логан встал между воином и Рэчел, расставив ноги, готовый защищать ее до последнего.
— Давно пора. — Остенако отбросил ружье. — Я убью тебя, белый человек, и душа моего брата наконец обретет успокоение.
Ружье Логана упало на камни. Остенако мягко двинулся к нему, широко расставляя ноги для устойчивости. Логан передвинул томагавк на бок и приподнялся на носки. Он с детства привык к индейским приемам в схватке и мог драться с Остенако на равных… если сумеет сосредоточиться. Но его мысли все возвращались к стоявшей позади него женщине.
Томагавк Остенако сверкнул на солнце. Теперь для Логана существовали только они двое и их смертельная борьба. Давно назревшее разрешение спора.
Отпрянув в сторону, Логан избежал первого удара. Оба пригнулись, Остенако — пытаясь зайти с другой стороны, Логан — стараясь не дать ему этой возможности. Хотя он и предпочел бы иметь за своей спиной каменную стену вместо пропасти, он не мог допустить, чтобы воин оказался между ним и Рэчел.
Оба делали пробные взмахи, как бы проверяя готовность своего противника. Каждый пытался оттеснить другого назад, заставить его потерять равновесие. Вдруг Остенако прыгнул вперед с воинственным кличем, с силой опуская острое лезвие. Логан выставил руку, чтобы отбить удар. Его нога скользнула по камням, и от силы столкновения оба рухнули на землю.
Они катались по земле, обливаясь потом. Логану удалось прижать противника. Он уселся на чероки верхом, еле удерживая его руку. Остенако лихорадочно вцепился в руку Логана, державшую томагавк.
Они снова перекатились ближе к краю тропы, изворачиваясь, напрягая мышцы. Логану удалось ранить противника, но это был только скользящий удар, несущественное преимущество в ловкости. И он мгновенно потерял это преимущество, когда краем глаза уловил мелькание синего с серебром рядом с ним. Он отвлекся только на мгновение, но Остенако этого оказалось вполне достаточно. Он вырвался, вскочил на ноги и прыгнул в сторону Рэчел. Но Логан успел схватить его обеими руками, крикнув Рэчел, чтобы она убиралась отсюда к чертям.
Логану пришлось бросить томагавк, но он изловчился и вытащил нож. Тяжело дыша, издавая хриплые звуки, они плотно обхватили друг друга, стараясь уклоняться от ударов. Логан сделал выпад ножом. Они снова перекатились, и кровь закапала на лицо Логана. Кровь Остенако.
В следующее мгновение они оказались на краю… за краем утеса. Голова Логана свисала в пустоту, и Остенако не давал ему отодвинуться. Прежний страх охватил все существо Логана. Он пытался сдержать дрожь в руке с ножом.
Логан только успел уловить мелькание синего с серебром, как она уже висела на чероки, колотя его по спине.
— Рэчел! — Предупреждение прозвучало слишком поздно. Остенако извернулся, Логан вскочил на ноги, но она уже была прижата к телу воина его кровоточащей рукой.
— Отпусти ее, Остенако. — Сердце Логана готово было вырваться из груди. — Воину не подобает прикрываться женщиной.
С застывшим в маске ненависти лицом, Остенако уставился на Логана, потом вдруг оттолкнул Рэчел. Она споткнулась и упала. Логан вынудил себя не глядеть в ее сторону. Их жизни зависели от того, сумеет ли он одолеть чероки.
С обновленной яростью они снова сошлись в смертельной схватке — и опять неизбежно оказались в опасной близости от края неровной каменной площадки. В двух шагах от неизбежной смерти на дне пропасти. Они оторвались друг от друга, бросая кровожадные взгляды, равносильные смертному приговору для одного из них. Логан оступился и пошатнулся. Индеец бросился вперед с поднятым томагавком.
Логан не двинулся с места, выставив вперед руку с ножом. Следующая доля секунды решит, кому из них умереть.
Остенако вдруг изогнулся, и Логан увидел причину этого. Его сердце на мгновение остановилось, потом заколотилось так, словно хотело вырваться из грудной клетки. Рэчел снова накинулась на Остенако, яростно колотя кулаками по его плечу. Чероки развернулся и ударил ее локтем под подбородок. Рэчел упала как подкошенная у самого края, и в то же мгновение нож Логана глубоко вошел в живот противника.
Логан рванулся к Рэчел и успел схватить ее руку в тот момент, когда она уже почти соскользнула вниз, мельком взглянув на медленно переворачивающееся в пустоте тело Остенако.
Рэчел повисла над пропастью, удерживаемая между жизнью и смертью только его пальцами, обхватившими ее ладонь. Рэчел не была тяжелой, но он ослаб от схватки с индейцем, а она почти потеряла сознание и ничем не могла помочь. Логан осторожно продвинулся вперед, заставляя себя взглянуть вниз, и другой рукой ухватил ее запястье.
— Держитесь, милая. — Он вовсе не думал, что она его слышит. Прерывисто дыша, он напрягся, стараясь подтянуть ее кверху. Его ладони были скользкими от крови и пота, и, несмотря на все усилия, он чувствовал, что она выскальзывает из его рук.
— Рзчел!
Никакого отклика.
— Рэчел! Хватайтесь другой рукой! У него уже разжимались пальцы.
— Рэчел!