Юсуф потянул Глеба к докторам, которые колдовали над каталкой, готовясь загрузить ее в салон. Глеб, машинально переступая ногами, подчинился. Юсуф приставал к врачам, тыкал пальцем в Глеба, что-то объяснял и выспрашивал. От него раздраженно отмахивались, бесцеремонно отодвигая в сторону, чтобы не мешал. В конце концов, один из докторов разразился яростной короткой речью и, скрывшись в салоне, захлопнул дверцы. Взвыв сиренами, автомобиль поехал к центральным воротам.
— Хоспитал, — закричал Юсуф, дергая Глеба за руку. — Центральный больница! Такси!
Оглушенный и вялый, как полудохлая рыба, Глеб непонимающе смотрел ему в лицо. Юсуф скривился и, забыв о субординации, потащил Глеба к главному корпусу. «Такси, хоспитал!» — приговаривал он, пока они шли к лобби.
Как он оказался в больнице, так и не понял. В кармане шорт было несколько смятых зеленых десяток, ими и расплатился за поездку. Остальные деньги были на карточке и в номере, в сейфе.
Всю ночь он провел в коридоре, где сновали доктора, привозили и увозили больных, как тени по углам жались родственники, слышались стоны и причитания, от которых хотелось закрыть уши. Кожа и одежда пропитались запахом лекарств, а внутри всё изныло от тревоги. Под утро к нему подошла невысокая девушка с черными прямыми волосами. Это оказалась сотрудница компании, где у них была оформлена медицинская страховка. Глеб автоматически отвечал на вопросы, многие из них ему уже задавали, когда он только приехал и искал доктора, чтобы узнать хоть что-нибудь о Жене. «Ждите, ждите, ждите», — слышал он на протяжении этой ночи.
Ему ужасно хотелось пить, но кулер оказался пуст, а мелочи для покупки воды из автомата у него не было. Ямур, сотрудница страховой, сочувственно сжала его руку и, сходив куда-то, принесла литровую бутылку минералки. Глеб осушил ее почти одним глотком. Пока заполняли бумаги, появился доктор. Ямур вызвалась переводить. С недлинными паузами, тщательно подбирая слова, молодой доктор с серьезным лицом, рассказывал о состоянии Жени. Ямур слушала внимательно, иногда с сожалением поглядывая на Глеба. Он терпеливо ждал, когда она перескажет ему слова врача. На самом деле, он просто оттягивал момент, потому что, не понимая ни слова из сказанного, он по лицу, по жестам, по поджатым губам, а главное, глазам, в которых мелькала досада, догадался — дело плохо.
Доктор закончил свой монолог и, разведя руками, поспешил скрыться за больничными дверями, куда не пускали посторонних. Он как будто боялся, что Глеб накинется на него с кулаками и потребует привести сюда, в коридор, Женю, живую и здоровую, такую же, как на фотографии, сделанной сегодня у водопадов.
— Вам лучше вернуться в отель, — тихо сказала Ямур. — Сейчас непонятно, когда вам разрешат повидать Евгению. Нужно отдохнуть.
Глеб усмехнулся: отдохнуть… Как он может отдохнуть от кошмара, который обрушился на него, как снег на голову. Из объяснений врача и Ямур стало ясно, что когда Женя заснула, в номере, по всей видимости, произошло короткое замыкание. Скорее всего, виноват был кондиционер, и искра, выскочившая из него, попала сразу на шторы. Синтетический материал загорелся в одно мгновение, превратившись в липкий огненный факел. Занавеска упала на Женю и намертво прикипела к коже. Сильно обожжены волосы и руки, досталось и лицу, но на сколько повреждения глубокие и как будет проходит заживление, пока никто сказать не может. Надо ждать.
Слушая Ямур, Глеб смотрел куда-то мимо ее плеча. Перед глазами стояло улыбающееся Женькино лицо: вот, она морщит нос, подмигивает ему, кривит в гримаске губы…
Дальше началась вереница одинаковых дней. Глеб приезжал в больницу рано утром и сидел на неудобных металлических скамейках до позднего вечера. Его уже знали медсестры и доктора. Уборщица по утрам приносила ему крепкий свежезаваренный чай в армуду, стеклянном стаканчике, похожем на бутон тюльпана. Охранник ободряюще похлопывал по плечу. Доктора выходили с одинаковыми лицами, а Глеб каждый раз ждал, что у них мелькнет хотя бы обнадеживающая улыбка. День сурка никак не заканчивался.