— Тебе не больно? — наконец, глухо спросил он и аккуратно высвободил свою руку.
Расправил складки на простыне, погладил покрывало из особого, похожего на космический, материала. Женя чуть поморщила нос, веснушки на нем стали как будто бледнее.
— Мне делают уколы…
Пиликнул какой-то из приборов, и Женя повернула к нему голову. Глеб увидел сожженные порыжевшие волосы, концы их были скручены и опалены, как фитиль свечки. Тут же его ноздри дернулись от едва ощутимого запаха. Его замутило. Больно прикусив губу с внутренней стороны, Глеб принялся медленно считать черные клетки на покрытии пола.
— Ничего, Жень, скоро домой поедем… — услышал он, словно со стороны свой по-дурацки неестественный голос.
«Вот будет картина, если я сейчас тут в обмороке растянусь». — Он попытался улыбнуться, надеясь, что Женя на него не смотрит. Иначе маска притворства сползет с лица на пол, как плохо приклеенное сырое тесто. К счастью, в палату вошла та самая медсестра с золотистыми прожилками в карих глазах. Она сделала едва уловимый жест, показывая на дверь. Глеб вскочил, он понимал, как это выглядит со стороны, но ничего не мог с собой поделать.
— Ну ладно, Жень… Я пойду уже… А то тут видишь… — он показал на медсестру.
Женя едва заметно кивнула и тут же поморщилась. Глебу показалось, что она чего-то ждет от него. Он широко улыбнулся, махнул рукой и трусливо шмыгнул за дверь. Пока она не попросила ее поцеловать.
Глава 6
Из того вечера Женя почти ничего не запомнила. Воспоминания обрывались на моменте, когда она, окунув напоследок руки под ледяную струю воды, идет к автобусу, а на большом камне ее уже ждет Глеб. Он протянул ей тогда руку, и Женя с радостью за нее ухватилась. Сердце сжалось, так приятно, когда есть, на кого опереться и довериться. Всё-таки в одиночестве человек уязвим, а когда рядом есть родная душа, силы прибавляются и придают уверенность: всё получится.
Смутно помнила, как в автобусе ей стало нехорошо, а дальше только боль, боль, боль. Она выпила воды и уснула в номере, накрыв голову простыней, так было легче успокоить мигрень. Темнота, тишина и неподвижность — вот главные ее лекари. Ей снился странный и тягучий сон, где было очень жарко, и там, во сне, она недоумевала: неужели они всё еще не вернулись с экскурсии, а продолжают лазать по скалам, выбираясь на открытые участки, где солнце палит так, что шипят и плавятся волосы на голове. Потом были какие-то крики, ей было трудно дышать, и всё время она искала Глеба, но видела лишь его силуэт. Он стоял в белой футболке и смотрел испуганно. А она удивлялась: неужели он боится ее.
Ледяные струи водопада превратились в бурлящий кипяток, который кто-то невидимый лил ей на руки. Сначала она слабо отмахивалась, но со временем свыклась — боль от обжигающих перчаток стала постоянной и такой же неотъемлемой, как вторая кожа.
Благодаря лекарствам, Женя парила над землей и танцевала в облаках. Ничто ее не волновало, не тревожило, не касалось. Было хорошо и радостно.
Когда очнулась, с удивлением уставилась на неуклюжие белые свертки на месте рук. Они так ныли и горели, что она заподозрила под бинтами раскаленные угли. Хотя откуда им здесь взяться? Когда звала персонал, почувствовала, что левая часть лица, как будто стянута набок. Удивилась и сразу же попросила зеркало. Не дали. А может, просто не разобрали ее сиплый шепот. Она надышалась дымом, и связки на время перестали работать.
Внимательно слушала объяснения доктора и медсестры, не понимая, о каком пожаре они говорят. От мысли, что с Глебом случилось непоправимое, подскочила в постели так, что выдернула иголки, запищали отчаянно датчики, засуетились медсестры. Хриплый голос шипел на пределе: где Глеб? И сколько бы ни уверяли, что с ним всё в порядке, и он дежурит ежедневно внизу, не верила. Даже, когда он появился за стеклом ее палаты, подумала, что это тот самый призрак из ее забытья. Всё та же белая майка и испуганный взгляд.
И вот ему разрешили войти. Как же хотелось его обнять, прижаться, почувствовать его запах, напоминающий о недавнем счастье, но Глеб стал далек и недосягаем. «Боится сделать мне больно», — убеждала себя Женя, стараясь не замечать странного выражения на лице мужа.
Глеб барахтался в потоке финансового цунами: выныривал, хватал глоток воздуха в виде кредита или займа и погружался с головой обратно, ужасаясь глубине денежной пропасти. Наконец, принял решение лететь домой. С обратным билетом помогли в страховой. Доктора набросали примерную схему последующего восстановления, а Глеб продолжил излучать оптимизм перед Женей. Ничего, дома и стены помогают.