— Что в нем? — спросил Глеб и смело занырнул в сапфировое озеро глаз.
— Мускатный орех, корица, красный острый перец…
Глеба обдало жаром. Ему почудилось, что именно такой на вкус окажется Анна, когда он… Чтобы не пойти дальше в своих мыслях, Глеб сделал еще глоток, но кофе оказался чересчур горячим, и он закашлялся. Черт! Чем правильнее он старается себя вести, тем больше выглядит, как малолетний придурок! Наверное, всё-таки в их первую встречу в баре, ему помогло расслабиться виски, а сейчас он всё делает не так! Ее взгляд действует магически. Глеб испугался, как быстро его сознание, удовлетворившись обещаниями, что никакого флирта не предвидится, затребовало большего.
Анна ничем его не провоцировала. Она не кокетничала, не облизывала томно губы, не старалась наклониться так, чтобы пиджак распахнулся шире и ненароком показал, что там скрыто внутри. Лицо было спокойно и безмятежно, как будто мало что в этой жизни ее вообще могло взволновать. Со стороны их встреча выглядела, как беседа двух деловых партнеров.
— Расскажи мне то, что о тебе никто не знает, — нарушила молчание Анна.
Глеб ошарашенно посмотрел ей в глаза и тут же отвернулся.
— Ты о чем? — как можно равнодушнее спросил он.
— Что-то, что ты от всех скрываешь, но именно мне рассказать хочешь. Очень хочешь…
Глеб восхищенно уставился на Анну, словно она только что сообщила ему невероятную новость. Потом прикусил нижнюю губу, издал тихий смешок и, нахохлившись над кружкой, принялся крутить ее в ладонях. — «Невероятно! Просто невероятно!»
Анна терпеливо ждала, точно была уверена: расскажет, никуда не денется. Глеб нерешительно на нее взглянул, шумно выдохнул и попытался увильнуть:
— Да нет ничего такого… особенного…
Анна быстро наклонилась вперед, и ее лицо внезапно оказалось совсем рядом. Глеб почувствовал теплое дыхание и горьковатый, как цедра, парфюм. У него застучало в висках.
— И всё же, я думаю, тебе есть, что рассказать… Не заставляй себя уговаривать, — с нажимом произнесла она.
С грохотом что-то упало в баре. Загремели, запрыгали по полу металлические ложки, играя бликами в желтоватых лампах.
— Огонь, — выпалил Глеб и сам удивился, как неожиданно сорвалось с губ ненавистное слово.
Он с опаской глянул в лицо Анне. Сейчас она удивленно рассмеется, и он почувствует себя идиотом. Но Анна смотрела серьезно, только чуть шевельнула ровными бровями.
— Я безумно боюсь огня и всего, что с ним связано. И сейчас у меня с этим возникли проблемы, — тихо дополнил он и уставился в окно.
Какой-то резкий звук на улице вспугнул голубей, и они сорвались с места, беспорядочно устремляясь в небо. Анна протянула руку и положила ее на крепко сцепленные пальцы Глеба. В этот момент показалось, что внутри него от ледяной глыбы застывшего ужаса откололся и рухнул огромный кусок. Осыпался с треском и крошками, закачался неуклюжим большим поплавком, как будто мучительно решал, как ему удержаться на плаву. И вдруг погрузился целиком в воду и растворился в голубоватой толще. Следом сорвался еще один пласт, а потом еще и еще. Они таяли и исчезали, не оставляя следа. Неожиданная легкость заполнила душу, вынула острую стальную иглу, которой она была пришпилена к страху, как бабочка к пенопласту.
Это ощущение было таким особенным, что у Глеба даже перехватило дыхание. Необычайный восторг зародился внутри. Нахождение рядом с Анной превзошло все ожидания. Он получил не только покой и умиротворение, которые жаждал, но неизмеримо больше. Анна преподнесла восхитительный сюрприз. От вихря эмоций, ураганом пронесшихся в душе, Глеб оцепенел. Он несколько раз моргнул и проглотил тугой комок в горле.
Второй раз в жизни он открылся женщине. Первой была Женя. Но с ней такого душевного подъема не произошло, наоборот, страх, подпитавшись ее искренним сочувствием и жалостью, как будто бы окреп, и это позволило ему прорасти еще глубже.
Анна его не жалела. Она смотрела в глаза жестко и без сантиментов, и от этого каждая клетка измученного тела наполнялась силой и энергией. Ускользающими остатками разума Глеб еще пытался удержаться в рамках своего первоначального плана — просто общение, ради спасения себя и Жени. Но почуявшая свободу от гнета многолетнего страха душа, уже устремилась вслед за Анной. И расставаться с ней не желала.
Шел первый час ночи. Женя давно уже сняла с себя легкомысленное шифоновое платье, которое так нравилось Глебу. Скомканная ткань оттенка кофе с молоком безжизненно свисала с локотника кресла. Золотистые тени размазались к вискам. Скрестив ноги, Женя сидела на пестром пушистом ковре и рассматривала свадебный альбом. Они обнаружили его у консьержки. Курьер доставил в обговоренный заранее день и, не обнаружив никого дома, передал подарочный пакет в застекленную будку при входе. Забрали они его, только когда вернулись. Жизнь так резко и неотвратимо изменилась, что заглядывать в осколки былого счастья не было сил. Глеб пытался ее взбодрить, показывая то одну фотографию, то другую, но Женя смотреть на них не желала. Она пыталась, но изображения расплывались от слез, и Глеб сдался, отложил альбом до лучших времен. Они еще оба верили, что эти времена скоро наступят. А может быть, уже тогда она верила одна?