Внизу меня ждет Пит, которому приходится буквально отрывать мои пальцы от цепочек, настолько крепко я в них вцепилась. Ноги подрагивают, но напарник помогает мне удержать равновесие. Обнимаю его, положив голову на плечо, и это вызывает живой отклик зрителей. Они выкрикивают наши имена, подбадривают и желают счастья. Мне настолько неуютно от происходящего, что я утыкаюсь лицом в шею Пита, пытаясь не видеть и не слышать ничего вокруг.
Мы усаживаемся на диван, и Цезарь обрушивает на меня весь поток своего красноречия. Он спрашивает обо всем: вторая Арена, разлука с Питом, наше счастливое воссоединение. Если бы не теплая рука напарника, сжимающая мою ладонь, и его постоянные подсказки, я бы, без сомнений, завалила интервью, особенно, ту часть, в которой мы касаемся темы повстанцев. Пит, к счастью, быстро придумывает легенду о том, что я была обманута и сбита с толку и лишь поэтому поддерживала мятежников.
— Сейчас все в порядке, — поспешно добавляю я. — Я здесь, в Капитолии, влюблена, счастлива и призываю всех к миру, полностью поддерживая президента Сноу.
Цезарь согласно кивает, переходя к самой сложной для меня части — свадьба. И снова Пит принимает удар на себя, рассказывая о наших милых влюбленных шалостях, и делится планами на будущее. Мы все еще сидим обнявшись, и я слышу, как гулко бьется сердце Пита, когда он произносит:
— Мы с Китнисс многое пережили и, к сожалению, потеряли… нашего малыша…
Я не знаю, какой именно должна быть моя реакция, поэтому снова прячу лицо, но неожиданно напарник отстраняется, вставая с дивана, и засовывает руку в карман пиджака. Я охаю, когда Пит опускается на одно колено и протягивает мне маленькую открытую коробочку. На красном бархате красуется тонкое кольцо.
— Китнисс…
Я перевожу взгляд на лицо Пита.
— Есть кое-что, чего я хочу больше всего на свете: чтобы ты была счастлива, и я сделаю для этого все. Дай мне шанс, я люблю тебя. И прошу стать моей женой.
Я несколько раз моргаю, не в силах совладать с волнением. Пит выглядит очень искренним, даже слишком. Мне страшно, но я ничем не могу это показать. Мысленно проговариваю причину, почему я согласилась на все это: ради Прим, ради Гейла.
И ради Пита тоже. Никто не должен страдать из-за меня.
Судорожно киваю, соглашаясь, и Пит надевает на мой палец кольцо. Я не могу унять дрожь: мы ходим по кругу. В нашей с Питом жизни уже было преклоненное колено, кольцо и белое платье, в котором меня провожали на смерть.
По коже ползут мурашки, пока я наблюдаю, как напарник тянется ко мне. Слышу его ласковый шепот возле самого уха:
— Не бойся. Я не причиню тебе зла.
Почти сразу я ощущаю прикосновение теплых губ к своим. Поцелуй легкий, успокаивающий, и мне вдруг так отчаянно хочется, чтобы обещания Пита стали правдой, что я обвиваю его шею руками и целую в ответ. К сожалению, визг толпы не дает забыть о том, что все вокруг не по-настоящему.
Отрываюсь от губ напарника, но Пит сразу прижимает меня к себе, крепко обнимая обеими руками. Он снова усаживается на диван и, улыбаясь прямо в камеру, говорит:
— Надеюсь, вы разделите с нами наше счастье? Приглашаем всех!
Цезарь ликует, толпа неистовствует, а я выдавливаю из себя улыбку и задираю голову, целуя Пита в щеку.
***
Вздыхаю с облегчением, когда шоу заканчивается. Пит уводит меня со сцены, крепко сжимая мою ладонь в своей. Даже когда мы скрываемся от зрителей, я не разжимаю наши руки: внутри странная опустошенность и смирение. Я будто зверек, подстреленный и прекративший бороться за жизнь. Какой смысл в сопротивлении, если вся моя дальнейшая жизнь будет именно такой – игра на камеру и притворство.
Мое настроение резко меняется, когда я вижу стоящую за кулисами Клариссу. Я подмечаю то, на что не обратила внимание раньше – наряд помощницы Сноу весьма откровенен и открывает любопытным взглядам куда больше голой кожи, чем когда-нибудь позволяла себе я. Чувствую неприятный укол ревности, заметив, что девушка широко улыбается Питу, и он, в свою очередь, отвечает ей тем же.
Мне хочется выразить свое недовольство, и я не стесняюсь: сильнее сжимаю руку парня. Он бросает на меня удивленный взгляд и снова поворачивается к капитолийке.
— Приятно познакомиться, Пит, — растягивая слова, говорит она. — Я Кларисса, можно просто Риса.
— Рад знакомству, — соглашается напарник.
— И ты, и Китнисс можете обращаться ко мне по любому вопросу, — сообщает девушка. — Я сделаю все, что в моих силах.
Пит вежливо уточняет, зачем нам помощь.
— В Капитолии свои законы и правила, Пит. И вам обоим придется их соблюдать, — не задумываясь, отвечает Кларисса.
— Например? — напрягается Пит.
— Всему свое время, — отмахивается капитолийка.
Мы с напарником обмениваемся настороженными взглядами, но не выражаем своих сомнений вслух.
— Завтра у вас назначен первый выход в свет: во дворце пройдет вечеринка в вашу честь. Само собой, явка обязательна, — добавляет Кларисса.
— Много будет народа? – спрашивает Пит.
— Почти все денежные мешки города, и они придут, чтобы присмотреться к вам.
От ее слов у меня внутри появляется странное предчувствие беды: уже не первый раз Риса говорит загадками, я так не люблю.
— И для чего им к нам приглядываться? – влезаю я в разговор.
Девушка удостаивает меня мимолетного взгляда и снова смотрит на Пита, даже когда отвечает:
— Это примерно как спонсоры на Арене: богатые покровители никому еще не мешали.
Я открываю рот, чтобы задать новый вопрос, но капитолийка опережает меня.
— Сегодня ваш вечер, ребятки, наслаждайтесь. Я заказала для вас мороженое и парочку кинофильмов – самое то для интимного вечера. — Она подмигивает Питу, а мне до невозможности хочется влезть между ними, чтобы отвлечь внимание напарника от разглядывания помощницы Сноу.
***
Свое недовольство мне приходится сдерживать все время, пока мы добираемся из телецентра обратно во дворец, — Кларисса забралась в нашу с Питом машину и, сидя напротив, с усмешкой на губах наблюдает, как я жмусь к напарнику.
Пит крепко обнимает меня за плечи, и я чувствую внутреннее превосходство перед Клариссой: мне кажется, ей нравится Пит. Как мужчина. Я просто не вижу другой причины ее излишнего интереса к нам, да и странные слова капитолийки о том, что мне многие завидуют, оставили в душе странный осадок. Признаюсь самой себе, что ревную, только вот руки Пита обнимают меня, а не Клариссу, и это придает мне уверенности.
Выходим из машины все вместе и минуем просторный холл.
— Кстати, если вам интересно, то свадьба состоится через месяц, — говорит Кларисса как бы между прочим, пока мы идем к лифту.
— Так скоро? — вырывается у меня.
— Да, милая, у тебя куча времени, чтобы смириться со своей участью, — язвит Кларисса.
Я фыркаю и отворачиваюсь, но успеваю заметить печаль на лице напарника.
Девушка выходит на третьем этаже, а мы поднимаемся выше. Проходим по коридору мимо нескольких миротворцев и, наконец, оказываемся возле дверей спальни. Пит проходит первым, я следом. Усаживаюсь на диван, подтянув ноги к груди. Мне снова грустно, тревога не проходит.
Схватив пульт от телепроектора, начинаю бесцельно переключать каналы, пока Пит чем-то занят спальне. Спустя время он выходит оттуда уже без пиджака, рукава его рубашки закатаны до локтя, а ворот расстегнут на пару пуговиц. На мгновение дольше, чем нужно, я задерживаюсь взглядом на руках Пита, вспоминая, какими ласковыми они могут быть.
Напарник выглядит полностью погруженным в свои мысли, не замечая моего поведения.
– Она мне не нравится, – заявляю я, едва Пит садится рядом.
Парень переводит на меня грустный взгляд.
– Кларисса? Почему?