Резко поднимаюсь на ноги, когда мне начинает казаться, что стены комнаты сжимаются, грозя раздавить меня. Выхожу в коридор и – уже в который раз – отмечаю про себя, что меня никто не останавливает: может, попытайся я покинуть дворец, Сноу усилил бы меры безопасности и приставил ко мне пару миротворцев? С другой стороны, президент может быть уверен в том, что у меня связаны руки…
Прим, а теперь Пит…
Они – мои крылья, а сойки ведь не умеют летать без них.
От нечего делать брожу туда-сюда, пока не устают ноги, на каждом этаже одно и тоже: роскошь и тишина. Обитатели дворца торопятся пройти мимо – безгласые и капитолийцы, которых я не знаю, – им нет дела до одинокой разбитой девушки, вроде меня. Мне они так же безразличны.
Минуты текут мучительно медленно, тащатся, словно замедленные чьей-то недоброй рукой: сегодня седьмой день моей личной пытки.
Сегодня должен вернуться Пит.
Я не знаю, что скажу ему или что сделаю.
Хочется хотя бы увидеть его глаза, обнять, прижаться как можно ближе и почувствовать его запах, такой родной и такой… мой.
Я боюсь.
Мне страшно не увидеть в глазах Пита прежних чувств ко мне. Горькая ирония, он столько времени так искренне предлагал мне свою любовь, а я отказывалась от нее, будто и вовсе не нуждалась…
Теперь наша любовь – мой воздух. Только бы Сноу не перекрыл кислород.
За ужином президент уже привычно читает газету, а я сижу молча, смотрю только в свою тарелку и, кажется, веду счет секундам, которые остались до конца моих мучений.
– Мисс Эвердин, – голос Сноу нарушает тишину. – Меня беспокоит отсутствие у вас аппетита, так и заболеть недолго.
Я поднимаю на него глаза, но тут же отвожу их.
– Не переживайте обо мне.
– Я не могу себе подобного позволить, – настаивает президент. – Вы не забыли? Скоро ваша свадьба, и жители Панема ожидают, что вы, мисс Эвердин, будете светиться от счастья.
Кое-как засунутый в горло кусок мяса застревает там, и я почти задыхаюсь.
Свадьба…
Истеричный смешок прорывается наружу. Наша с Питом клетка станет золотой, но от этого не перестанет быть тюрьмой.
Я старалась гнать от себя подобные мысли, но что в этом толку, если рано или поздно ответ станет очевидным? Я вскидываю голову и надеюсь, что мой голос звучит твердо.
– После этой свадьбы… нас оставят в покое?
Бровь президента изгибается.
– Я вас не понимаю, мисс Эвердин. Объясните?
Мои щеки становятся розовыми, но я решаюсь идти до конца.
– После того, как я и Пит поженимся, его по-прежнему будут принуждать… к оказанию услуг?
Мне мерещится легкая усмешка на его губах, впрочем, я не уверена – седая борода и поднесенный бокал с вином скрывают от меня истинную реакцию Сноу.
– Мы обсудим это, когда придет время, – спокойно отвечает он.
Мои веки на мгновенье опускаются, я ненавижу эту неопределенность, я ненавижу все эти игры. Я ненавижу Сноу!
– Я хочу знать сейчас! – требую я.
Теперь у меня нет сомнений: президент улыбается. Его зубы сверкают, а мне кажется, они похожи на клыки падальщика.
– Вы не в праве ничего требовать, мисс Эвердин. Вы ведь еще помните, что жизнь… сложная штука, и никто не знает, какая беда может приключиться с вашей сестрой?
Я стискиваю челюсти так сильно, что слышу скрежет собственных зубов.
Мне так больно и так невыносимо одиноко! Будь Пит рядом, он бы обнял меня, и в его руках я чувствовала бы себя лучше…
– Моя внучка вернулась, – сообщает Сноу, заставив мое сердце забиться чаще.
– Давно? – вырывается у меня.
Президент пожимает плечами.
– Еще днем.
Сердце с гулом летит вниз и того и гляди разобьется об пол.
– Но…
– Нет, мисс Эвердин, – наблюдая за моей реакцией, продолжает Сноу, — мистер Мелларк не приехал.
Я слышу оглушительный звон, когда мое сердце все-таки достигает нижней точки и взрывается изнутри.
– Нашлось еще несколько дам, которые были весьма настойчивы в поисках его общества. Я не сумел им отказать.
– Да как вы! – я вскакиваю со своего места, готовая броситься на Сноу и растерзать его.
– Сидеть!
Его голос внезапно такой громкий, что у меня закладывает уши. Я не припомню, чтобы когда-нибудь президент хоть на минуту терял над собой контроль. Для большей убедительности сразу три миротворца отделяются от стен, возле которых они стояли, и угрожающе приближаются ко мне.
Я опускаюсь на стул и крепко вцепляюсь пальцами в вилку.
– Держите себя в руках, мисс Эвердин, – поняв, что я моя вспышка угасла, говорит Сноу. – Мистер Мелларк вернется, когда придет время. Все, что остается вам, – ждать.
Комментарий к 15
***От автора:***
Дорогие мои, хочу сказать спасибо КАЖДОМУ ИЗ ВАС! Благодаря вашему неравнодушию, “Сладкая отрава” набрала 590 плюсов и в настоящее время является самым “лайкнутым” макси по Голодным играм!
Могла ли я мечтать о подобном, когда начинала ее?
ВЫ, ДОРОГИЕ ЧИТАТЕЛИ, ТВОРИТЕ ЧУДЕСА))))
P.S. Кроме прочего, я хочу посоветовать вам мою новую историю ))
Кто-то ее уже видел, кто-то пока избегает, я же влюблена в нее не меньше, чем чуть раньше в свою “Не сказку”))
Рекомендую каждому, кто читал “Лебединую песню”, - я уверена, вам должно понравиться!
Верьте мне, я могу писать интересно не только о Пите и Китнисс ))))
Фанфик ***”Игры судьбы-чаровницы”*** http://ficbook.net/readfic/2767035
Описание: Где-то в старой доброй Англии судьба свела под одной крышей грозного воина и непокорную девушку, готовую стать его женой, только бы спасти свой замок от разрушения. Они оба не рады подобному союзу, но разве кто-то из нас знает заранее, какие карты в за пазухе у судьбы?
ЛЮБЛЮ ВАС! )) Ваша afan_elena
========== 16 ==========
Комментарий к 16
включена публичная бета!
заметили ошибку? сообщите мне об этом:)
Тик, так, тик, так.
Тик, так, тик, так.
Ход часов — моя боль, я, кажется, давно потеряла счет минутам.
Я тону в океане сомнений и даже не предпринимаю попыток спастись.
Кислорода нет.
У меня забрали Пита, и свет надо мной померк.
Я в пустоте, такой звенящей, что болят барабанные перепонки.
Тик, так, тик, так.
Тик, так, тик, так.
— Давно она так сидит? — голос Клариссы выводит меня из забытья, но я не вздрагиваю и не поворачиваю к ней головы.
Мне все равно.
Джоанна мельтешит рядом, чувствую, как ее руки касаются моих плеч, а глаза победительницы встревоженно ищут мой взгляд.
Мне все равно.
Риса подсаживается ко мне на диван, так близко, что наши колени касаются друг друга. Когда она берет мою ладонь в свою, я ощущаю, какие у нее горячие руки. Или это мои слишком холодные?
— Посмотри на меня, – приказывает капитолийка.
Я не хочу.
— Китнисс? — Кларисса проявляет настойчивость, но мне безразличны ее старания.
Вместо меня настоящей в этой комнате осталась лишь тень. Та тень, которая встретит Пита и… не протянет к нему руки. Я ужасна. Я омерзительна сама себе, ведь обещала, говорила, что…
А, впрочем, все пустое. Вместо сердца у меня теперь кровавое месиво – ревность разрубила его острым топором.
Я виню Пита в том, что его руки гладят чужих женщин.
Мне противна мысль о том, что его губы терзают их рты.
Мелкие градины слез скользят по щекам, но я давно не пытаюсь их остановить.
Мое поведение раздражает Клариссу настолько, что она оставляет меня в покое, и я уже хочу насладиться тишиной и забвением, когда она возвращается обратно. Они с Джоанной пододвигают ко мне стол и оставляют на нем коробку: красный бархат, украшенный живыми цветами.
Задерживаюсь взглядом на белых бутонах. Розы. Их аромат ударяет мне в ноздри и травит мои внутренности. Яд! Сильнейший яд, который проникает в меня и, я уверена, останется там навеки.
– Что это? — даже эти короткие слова даются мне слишком не просто, горло режет — я молчала почти шесть дней.