Я вспыхиваю от ее слов: отдохнуть от других женщин? Мои ладони непроизвольно складываются в кулаки, но Пит наоборот оживляется и смотрит на Рису уже заинтересованно.
– Как долго?
Кларисса улыбается, поняв, что поймала его на крючок.
– Вот и обсудим, насчет всего и…
Напарник бросает на меня беглый взгляд.
– Не при Китнисс, – отрезает он, грубо и нервно.
Я не успеваю что-то ответить, а капитолийка уже соглашается:
– Прогуляемся?
Я вспыхиваю, как спичка, и готовлюсь возразить, но слова застревают в горле. Я действительно хочу знать, о чем они будут говорить?
Пит снова смотрит на меня, на этот раз почти совсем как раньше – ласково и нежно, – и я позволяю им выйти из комнаты, оставив меня в компании тишины.
***
Напарник возвращается спустя чуть больше часа и находит меня, забившейся в угол дивана и поджавшей ноги к груди. Он выглядит расстроенным, впрочем, я не нахожу в себе сил, чтобы как-то успокоить его – у самой на душе вьюга.
– Хочешь есть? – спрашивает Пит, когда садится рядом.
Он не касается меня, а мне бы этого хотелось.
Я долго всматриваюсь в его лицо, кажется, даже замечаю несколько морщинок, появившихся на лбу. Подумать только, Питу восемнадцать, а столько уже произошло…
Нас не сломали Игры, а людская испорченность сумела это сделать?
– Если здесь. С тобой, – отвечаю я.
В его глазах что-то меняется, будто зажигается маленький огонек, и даже такого света мне хватает, чтобы отогреться.
– Я думал, ты не предложишь, – улыбается Пит.
***
Несмотря на мои опасения, никто не возражает против того, чтобы оставить нас вдвоем, и мы заходим даже дальше – остаемся в отведенных нам комнатах до самого вечера, не желая никого видеть.
Я почти счастлива: наши с Питом руки постоянно переплетены, и когда напарник так близко, я чувствую, что раны в моей душе затягиваются.
Он пытается шутить, рассказывает старые истории, мы даже вспоминаем Игры. В них привкус печали, но так или иначе, это часть нашего прошлого – общего прошлого, и ничего с этим уже не поделать.
Ближе к ночи мы перебираемся обратно на кровать, и я пересказываю пару забавных случаев обо мне и Прим, грущу по отцу, а Пит все это время гладит меня по волосам. Смахнув случайно набежавшую слезу, я крепче прижимаюсь к его крепкой груди и поднимаю голову, чтобы заглянуть в почти синие глаза.
Не выходит: вместо того, чтобы встретиться с напарником взглядом, я останавливаюсь ниже – меня влекут его губы, мне бы хотелось снова почувствовать их вкус… Мне должно быть обидно из-за того, что Пит сам не пытается меня поцеловать, но словно какой-то внутренний голос пытается успокоить меня: Пит не хочет меня принуждать. Почти наверняка я права, он ведь всегда таким был…
Пит думает, что я его брошу? Разве я могу?..
Хотя я ведь подумывала об этом…
Наверное, мои сомнения отражаются на лице, потому что Пит хмурится.
– Все в порядке? – шепчет он, неотрывно глядя… на мои губы.
– Да, – только и выдыхаю я, когда подаюсь вперед. Я устала от сомнений, мне нужно что-то реальное, нечто, за что я смогу ухватиться, чтобы не дать пламени своей любви угаснуть. Я целую Пита.
И сердце разгоняется с бешеной скоростью, когда его губы приоткрываются в ответ. Через меня пропускают ток, и кровь превращается в гранатовый сок – терпкий, но сладкий. Поцелуй такой мягкий и мучительно нежный, что я плавлюсь, растворяясь в своих ощущениях.
Ладони Пита мягко обхватывают мое лицо с обеих сторон, и я чувствую, что он крепко держит меня, но не возражаю. Я не собираюсь отталкивать его.
Обвиваю шею напарника своими руками и притягиваю Пита ближе. Как же я безумно скучала!..
– Никогда больше не уходи!..
Комментарий к 18
включена публичная бета!
заметили ошибку? сообщите мне об этом:)
========== 19 ==========
Комментарий к 19
Если в тексте встретятся очепятки или ошибки, то
включена ПБ - буду благодарна за помощь )))
Одной Вении было бы достаточно для того, чтобы наша небольшая квартирка наполнилась шумом и слащавыми возгласами, однако она привела с собой еще двоих помощников.
— Пит, ты себя запустил! Кожа сухая, веки припухшие, а ногти! Вы только посмотрите: не представляю, как привести это в порядок…
Стилисты Пита сейчас похожи на попугаев, воркующих над своим птенцом. Они действительно считают, что ему или мне хочется выглядеть привлекательно? Скрыться бы ото всех, забиться в дальний угол и остаться вдвоем: только он и я.
— Не вертись, — ворчит Вения, строжась на напарника, — я пытаюсь сотворить чудо с твоими волосами!
Я смотрю на них и отчего-то грустно улыбаюсь, на мгновение перед глазами возникает лицо Цинны… Еще один человек, чья погибель на моей совести. Слишком много крови остается позади меня.
— Ты сегодня красивая, — произносит Кларисса, вынуждая меня повернуться к ней.
Капитолийка сидит рядом, аккуратно придерживая перед собой чашку с еще дымящимся кофе. Она, как обычно, выглядит дружелюбно, но меня этим не обманешь. Молчу в ответ.
— Китнисс, — Риса, кажется, раздражается, — я тебе не враг.
Щурю глаза.
— Да неужели?
— Я серьезно, — она ставит чашку на стол, — мы, пожалуй, могли бы стать подругами…
От возмущения я буквально взрываюсь, подскакиваю на ноги и шиплю на нее.
— Лучше иметь змею за пазухой, чем такую, как ты, рядом!
Наша перепалка привлекает к себе внимание остальных. Пит отмахивается от Вении и подходит ко мне.
— Все в порядке?
Мы с Рисой буравим друг друга взглядом, но отчего-то ни одна не жалуется ему. Качаю головой и сажусь на место.
— Нормально.
Пит присаживается передо мной на корточки.
— Ты красавица, — улыбаясь уголками губ, шепчет он.
На мне платье бледно-желтого цвета, как песок, просохший на солнце, а волосы подняты наверх и украшены живыми цветами. Сегодня меня и Пита будут фотографировать для промо – до нашей с ним свадьбы остается чуть больше недели.
— Вернись на место, — щебечет Вения, — у нас мало времени, слишком мало времени!
Напарник подчиняется и снова оставляет меня один на один с Клариссой.
С тех пор как Пит вернулся из своей… поездки, прошло два дня. Мы вместе каждую минуту, которую удается украсть у Капитолия. Я люблю его. А он…
Пит изменился. Он нежен и ласков, заботлив и внимателен. И все равно между нами будто выросла невидимая стена. В его поцелуях горечь, в его объятиях холодок.
— Когда все это закончится? – спрашиваю Рису, и она понимает, что я имею в виду не предстоящую фотосессию.
Капитолийка отвечает не сразу.
— Я надеялась, что после свадьбы… — медленно произносит она.
— То есть ты не уверена?
Кларисса виновато отводит глаза.
— Вся эта история с несчастными влюбленными и вашей общей победой… Они хотят вас! – признается Риса. – И его, и тебя! Я несколько лет занимаюсь продажей Победителей, и, поверь, такое впервые…
— Он же будет моим мужем!
Кларисса кривит губы.
— Что с того? Для некоторых это только добавляет остроты…
От безысходности прикрываю глаза, их щиплет от слез, ставших моими постоянными спутниками, в горле першит.
— Как же так?.. Никогда… — выдыхаю я, – нас никогда не оставят в покое… — Смотрю на Клариссу почти с мольбой. — Я не смогу так…
Риса смягчается, качает головой и тянет ко мне руку, поглаживает по плечу.
— Мне жаль…
Гнев накатывает волной. Ей не жаль! И никому вокруг не жаль! Капитолий – яма порока. Он ломает людей, глумится над ними. Вырывает душу с корнем!
Вения смеется над чем-то, что сказал ей Пит, и отчего-то это становится последней каплей: слеза, не сдержавшись, скатывается по моей щеке. Мы с Питом – разменная монета; не мы первые, кто погибнет здесь, не мы последние. Мокрые градинки одна за другой устремляются вниз, оставляя после себя ручейки.