Ему захотелось застонать и зажмуриться. А еще уткнуться в ладони, сжатые сейчас в кулаки. Но вместо этого Михаил жадно рассматривал все, что только мог увидеть, наверное, впервые поняв, насколько будоражащим и захватывающим может быть вполне скромный и строгий наряд, надетый на ту, к которой тебя действительно притягивает, словно магнитом. И к черту шелк, атлас, кружева и чулки, они по силе воздействия на него сейчас и близко не стояли!
- Миша? – похоже, не совсем понимая, почему он в данный момент уставился на нее и ничего не отвечает, Марина наклонилась чуть ниже, обеспокоенно заглядывая ему в лицо. – С тобой все нормально? Или все-таки устал очень?
Его потянуло на хохот. Он мотнул головой и криво улыбнулся.
Нет, работа на него так и близко не влияла. Зато вот какой-то легкий цветочный аромат духов, окутавший его из-за близости Марины, стал «контрольным» в голову.
- Нормально, - отрывисто, из-за всего, что приходилось сейчас держать в узде внутри себя, отрезал Михаил, отвернувшись.
И только Богу ведомо, сколько ему для этого потребовалось усилий. Михаил покачал головой из стороны в сторону, чтобы хоть немного снять напряжение.
Но Марина, вместо того, чтобы удовлетвориться этим ответом, подалась еще ближе к нему и осторожно, даже робко, прикоснулась к его плечу.
- Хочешь, я разотру? Не профессионал, конечно, но кое-как массаж шеи могу сделать. Станет легче, - искренне предложила она.
Он все-таки застонал сквозь зубы, хрипло, низко, с отчаянием.
- Лучше уйди, - так же искренне предложил Миша, утратив на мгновение контроль над собой. – Просто уйди, солнце.
Она вздрогнула, он почувствовал это, так как рука Марины еще касалась его плеча. Потупилась как-то, покраснела. Ее лицо словно осунулось моментом. И Марина резко отдернула ладонь, будто обожглась.
- Прости, - еле слышно прошептала она, резко отступив от него. – Я…
Она споткнулась, но отвернулась, сумев сохранить равновесие.
- Извини, не хотела мешать, - еще раз тихо пробормотала Марина, и пошла к двери.
Вот тут ему бы остаться на месте. Взять бы себя в руки и промолчать. Позволить ей уйти, чтобы обида Марины воздвигла преграду, мешающую ему совершить глупости.
Но Михаил не выдержал. Не смог вытерпеть потухшего взгляда и опустошенности, буквально засквозившей во всей фигуре Мариши. Тем более что это он ее обидел, пусть она просто и не поняла, что стояло за его искренне-вырвавшейся просьбой. А может, не хотел больше сдерживаться и нашел этому оправдание.
Резко встав, он догнал ее уже у двери и обхватил руками за плечи. Притянул, притиснул к себе так, как хотел еще в пятницу, или двумя неделями ранее, возможно. Опустил лицо, прижавшись к небольшой ямке за ухом.
- Ты не мешаешь, солнце. Ты меня с ума сводишь, - хрипло, искренне признался он, обнимая ее все крепче. – Я ни о чем думать, кроме тебя не могу, тем более о работе, - добавил еле слышно на самое ухо.
Чуть повернулся, провел носом по открытой шее, втягивая в себя ее тепло, ее запах.
Марина задохнулась. Он ее понимал, у Михаила из-за нее тоже то и дело дыхание вышибало, словно от пропущенного удара.
Марина замерла на секунду, застыла, а потом задрожала. И откинулась назад всем телом, прижавшись к нему так же сильно. Вцепилась своими ладонями в его руки.
Ему каждый пальчик хотелось поцеловать, но Михаил пытался себя образумить, да и ей напомнить о реальности:
- Господи! И почему ты такая маленькая?! – искренне упрекнул Михаил.
Не Марину - небеса, за то, что так его мучают.
И почти физически почувствовал, как она взъерошилась, стала колючей.
- Я не маленькая! – кто бы сомневался, что она так отреагирует? Не он, точно.
Шумно выдохнув, Михаил развернул ее к себе, продолжая крепко обнимать.
- Было бы тебе хотя бы семнадцать, - еле слышно пробормотал он, зарывшись носом в волосы Марины.
Она фыркнула, все еще боевая. Но крепко обхватила его за пояс:
- Тогда бы ты сокрушался, что мне еще не девятнадцать. Или не двадцать три, - с вызовом возразила она, но Михаил чувствовал, что бравировала. Боялась, что сейчас опять ее оттолкнут.
А сама такой гордой, взрослой и контролирующей все хочет казаться…
Господи! Он вот ее на десять лет старше, а ни черта не контролирует, в том, что Марины касается, и никак не может. Более того, понимает, что и не сумеет, наверное!