Выбрать главу

Отец не комментировал эти все их взгляды и передвижения. Но как-то отстраненно и напряженно наблюдал за Мариной.

- Пап… - она внезапно начала нервничать. Посмотрела на пальцы рук, которые сжала до побеления…

- Что вы с Мишей думаете? - таким же отстраненным тоном заговорил отец, перебивая ее. - Может, хватит ему нервы трепать, Марина? Давно пора жениться…

- Свадьба через неделю. Надеюсь, ты будешь? - странно, но его ворчание помогло ей взять себя в руки.

Отец помедлил, а потом кивнул, принимая такое несуразное приглашение.

Марина поднялась и подошла к окну, посмотрела на двор, в котором когда-то очень любила проводить летние вечера. Обернулась, рассматривая кабинет, знакомый с самого детства…

- Пап, мне Миша рассказал, что в аварии была виновата еще одна машина, - вдруг, словно спрыгнув с обрыва, сказала Марина, больше не колеблясь.

Отец глянул на нее с какой-то непривычной, почти испуганной растерянностью. Но промолчал, сжав челюсти так, что это движение было заметно. И как-то очевидным становилось, что он не хочет обсуждения данного момента.

- Мише стоило бы оставить прошлое в прошлом, - спустя минуты две тяжело заметил отец, отвернувшись.

Марина опустила взгляд на свои руки и с таким же усилием вздохнула. Нет, она понимала отца - для нее тема тоже не была простой.

- А ты его разве оставил там, пап? Прошлое… в прошлом? - не поднимая глаз, уточнила она.

Со стороны отца раздался только сдавленный звук: то ли хрип, то ли недовольное и сердитое фырканье. Марина наконец подняла голову и посмотрела прямо:

- Пап, когда мы в последний раз говорили с тобой? Не орали, не выслушивали претензии относительно поведения друг друга, не предъявляли этих претензий, не обсуждали бизнес, а просто говорили? - даже устав немного перечислять, вздохнула Марина.

Отец все еще молчал. И не поворачивался к ней.

- Еще когда мама была жива, да? - сама себе и ответила. Немного прошлась, отойдя от окна, остановилась у книжного шкафа. - Почему, пап? Почему мы не говорили и не общались? Ведь самые родные…

Молчание повисло в кабинете. И какое-то время казалось, что никто его так и не нарушит.

- Ты злилась на меня. Ненавидела… - тихо и словно не ей, наконец, ответил отец, так и не повернувшись.

- Мне было шестнадцать! - тихо, но испытывая какое-то опустошенное бессилие, выдохнула Марина. - И я обожала маму. Но и тебя я любила… Да и люблю, пап! Так почему мы никогда о случившемся не говорили?! - она подошла впритык к нему и присела на корточки, пытаясь все-таки поймать взгляд папы.

- Потому… что я сам себя ненавижу… за то, что Мила умерла, - переведя глаза на стену за ее спиной, буквально протолкнул он сквозь зубы. И эта ненависть к себе в нем ощущалась настолько… У нее холодная дрожь по спине пошла. - До сих пор… Что тут обсуждать?!

Марина видела, с какой силой он вцепился левой рукой в подлокотник своего кресла.

И ей так больно стало. За них всех, троих… И за двоих - оставшихся живыми. И за отца - просто до сдавленного хрипа в горле и слез на глазах. И даже за Мишу, который вместе с ними тянул на себе последствия той страшной аварии. А еще - очень стыдно, что сама так долго себя по-детски глупо вела. Сейчас ей было кристально ясно, насколько отец себя наказывает каждый день за то, что повинен в смерти любимой женщины, взяв на себя всю ответственность за случившееся.

Не ожидая от него ничего, она сама протянула руку и накрыла своей ладонью его пальцы, легко сжав.

- Пап… - голос ломался и хрипел, предавая. Говорить было очень сложно. - Я очень маму любила. И злилась на тебя дико, да. Но не ненавидела. - Марина наклонилась и прижалась лбом к их рукам. - Мне, наверное, нужны были объяснения, понимание ситуации. А ты просто молчал. И просто ушел, изолировался от меня. Господи! Да я тебя больше полугода после аварии не видела даже! Словно ты все права на мою жизнь передал Мише… Нет, - поторопилась тут же объяснить, вдруг испугавшись, что ее не так понять можно. - Я люблю Мишу, и он… - Марина как-то сдавленно улыбнулась. - Он всегда навыворот себя извернет, на износ ради меня. Ради нас всех. Просто - я и тебя любила очень, пап. Тогда, сейчас… - вздохнула, не до конца понимая, хочет он слушать ее или нет. - И то, что мы так и не поговорили тогда, только усиливало боль. Я ничего не понимала. И словно сразу обоих родителей потеряла. И… мама любила тебя очень. Но и я, пап. Злилась часто. И спорила, все хотела, чтобы ты мной гордился. Но ведь ты меня тоже сильно любил. Я помню. И мама говорила всегда, когда у меня характер играл. Твой характер, - через силу попыталась улыбнуться.