За этим оглушительным занятием их и застала Элира.
– Давно они так? – скептически осведомилась мать Дана, чуть изогнув рыжую бровь.
– Пару минут, – усмехнулась Саша.
– Не колдуют… – Элира кивнула каким-то своим мыслям.
С улыбкой осмотрев авангардную прическу Саши, она, как ни в чем не бывало, сообщила:
– Ужин подан. Скажи им, когда закончат…
И магесса удалилась.
– Ты, длинноухий гад!.. – Нара сердито покосилась на сидящего рядом в воде Ниэля, громко хлюпнула кулачками. – Только попробуй сказать, что ничего страшного!!
Блондинка выбралась из озера, шмыгнула носом и убежала.
– Ну ведь правда, ничего страшного! – Ниэль взлохматил неровно обкорнанные волосы и растерянно посмотрел вслед блондинке, чья встопорщенная шевелюра напоминала белый одуванчик – стриженый одуванчик.
Халлон, козел длинноухий!
Дан с каменным лицом смотрел на приближающуюся эльфийку.
Истинный облик чистокровной темной скрывал морок, сейчас Элениэль выглядела как полукровка. Гладко убранные в косу светлые волосы, бледная кожа, заостренные уши, смазливая мордашка. Платье темная тоже подобрала под образ – скромное, коричневое, закрытое, как наряд послушницы монастыря. Неизменными остались только глаза холодного дымчатого цвета.
– О, вижу, ты тоже рад меня видеть, Дан? – Поведя плечами перед носом Керима, Элениэль быстро оглядела вояри.
Осмотр товарищей длинноухую, видимо, устроил, взгляд дымчатых глаз на миг остановился на белобрысом Аллионе.
Парень добродушно улыбнулся в ответ, вроде бы смущенно взлохматил волосы. Вроде бы.
Дан мысленно усмехнулся.
Элениэль не удалось произвести на Аллиона впечатление. Зря переживал, что темная сможет втереться в доверие к единственному, кто не сталкивался с ней раньше.
– Итак, мой кан, – усмехнулась эльфийка, с явным недовольством разглядывая облезлое здание гостиницы в конце улицы, – куда ты собрался пригласить меня сегодня вечером?
– На небольшую прогулку по городу. – Дан незаметно скосился на Керима и Аллиона.
Вояри, шагая позади, старательно изображали охрану.
– Всего лишь? – Элениэль обиженно надула губки и повисла на руке Дана, разыгрывая перед подслеповатым старым гномом, хозяином гостиницы, капризную возлюбленную.
Ага, возлюбленную.
Дан спрятал усмешку. Кажется, темная теряет хватку. Возлюбленная, которую ждут в комнате еще три мужика! И они, судя по поведению, совсем не помощники ее кану. Не предусмотреть такое!..
– Милый, почему ты такой мрачный? – продолжала громко щебетать длинноухая зараза. – Ой! Мой хороший. Братья? Да? Отец, ох, опять за мной прислал?
Ан нет, предусмотрела!
Дан «виновато» потупил взгляд, кивнул.
До комнаты Элениэль неустанно сокрушалась, причитала о злом отце, не желающем смириться, что она уже взрослая!
Ну да – всего-то триста лет, но Дан не стал уточнять такой милой подробности жизни «полукровки».
У двери длинноухая решила усилить эффект от «сбежавшей из дома невесты» – повисла у него на шее и поцеловала, явно удивленная тем, что ему это особого удовольствия не доставило.
Дан скорее придушил бы темную, но проклятое заклинание не дало бы это сделать, оставалось просто стоять, изображая столб.
Пока Элениэль с завидным упрямством старалась добиться от него ответа, мысли сами собой перетекли к Саше. Их поцелуи были то недоразумением, то игрой. Там тоже была ложь, но приятная, а порой это была уже и не ложь…
– Крепко она тебя зацепила!.. – едва слышно прошептала Элениэль, «смущенно» прислонившись лбом к его груди.
Теперь понятно, почему Халлон прислал именно ее. Решил проверить – действительно ли у него появилась невеста.
Повелитель, конечно, мастерски владеет искусством манипуляций, но послать Элениэль? Или он решил, что за девяносто лет он все забыл? Да, если бы и никого не было, он скорее согласится разделить постель с прокаженной, чем снова соблазниться прелестями темной!
В комнате, куда Дан вошел с Элениэль под ручку, воцарилась гробовая тишина.
Волиан и Дорин, комплектовавшие пояса нужным снаряжением, замерли над столом. Маракос, настраивавший на амулетах морок, тихо скрипнул зубами – Этерион был его братом.
– Рада видеть вас всех в добром здравии, мальчики! – ухмыльнулась длинноухая, усаживаясь на одну из кроватей.
Забросив ноги на стул, темная одернула подол, открыв взорам мрачных мужчин затянутые в мягкие кожаные сапоги ноги.
Вот и настоящая Элениэль. Самоуверенная стерва.
– Не твоими молитвами!.. – тихо прорычал Маракос, пряча позеленевший взгляд темных глаз.
– А с чего мне вдруг молить Калиго за рабов, раб? – ледяным тоном осведомилась Элениэль, зажигая на кончиках пальцев изумрудно-зеленый шар заклинания.
Эта тварь открыто провоцировала вояри, прекрасно зная, что они не смогут причинить ей вред.
– Мы и не просим за нас молиться, – вмешался Дан, заметив позеленевшие глаза Керима и Аллиона.
– Зачем? – подхватил его Волиан.
– Вечности не нужны молитвы, – усмехнулся Дорин, возвращаясь к раскладке крюков по карманам одного из поясов. – В ее душе живут ярость, и полное любви сердце, и холодные мысли. Мы сами ярость, и мысли у нас холодные, а любовь нам подарят хорошенькие кани!
Вояри переглянулся с Волианом, оба рассмеялись. Заулыбался и Керим с Аллионом.
Последний был относительно недавно в пятерке, но уже успел наслушаться баек, как Дорин с Волианом соперничали за внимание одной жутко хорошенькой волчицы. А та, против всех правил, бегала на свидания к обоим и приняла их кольца, чем едва не поставила дружбу вояри под удар. Они даже собрались устроить поединок за руку легкомысленной кани, но на будущее поле битвы – пустырь за городским садом – пришла не одна девушка, а две! С тех пор счастливо женатые Волиан и Дорин постоянно подтрунивают друг над другом, вспоминая хорошеньких кани, явившихся на пустырь.
– За одного из вас я бы помолилась!.. – задумчиво произнесла темная, поигрывая изумрудным шаром.
Выдержав эффектную паузу, она добавила:
– За Этериона! Попросила бы Калиго, чтобы этот раб никогда не родился снова.
Тварь!
Дан опустил глаза, пряча проступившую зелень начавшейся трансформации.
С тихим хрустом сломался амулет в руках Маракоса, кожа вояри потемнела.
Элениэль с интересом наблюдала за изменениями.
Вояри ничего не сможет ей сделать, но стоит ему шагнуть к ней, и руки магессы будут развязаны. Халлон, конечно же, разозлится – такого породистого вояри потерять! – но для него жизнь вулканца это всего лишь жизнь раба!
– Маракос, нет! – отчеканил Дан, обернулся к темной. – Ты закончила развлекаться с моими парнями? Может, приступим к делу?
– Разве я развлекаюсь? – улыбнулась эльфийка, щелчком пальцев снимая морок.
Вытащив из кармана зеркальце, магесса придирчиво оглядела свое темное лицо, поправила светло-дымчатые волосы. Перехватив взгляд Дана, довольно усмехнулась и кивнула.
– Ты прав, мой мехтар, развлекаюсь! – Она обиженно надула губы. – Но ведь ты простишь меня?
Дан старался сохранять внешнее спокойствие. Хватит того, что трое из его вояри щеголяют сверкающим зеленым взглядом. А Волиан и Дорин слишком уж старательно занялись поясами.
– …видишь ли, горная крепость, – продолжала мурлыкать темная, – в которой я служила последние девяносто лет, совсем скучная!
Магесса облизнула губы, потянулась поправить задравшийся подол. Но тот «случайно», вместо того, чтобы прикрыть ноги, обнажил колени и крепкие бедра, сбился вбок, поднимаясь все выше и выше.
Дан криво усмехнулся. Теперь представление устроено лично для него! Что же ей приказал Халлон? И что пообещал, раз темная готова на все? Ответ напрашивался сам – снять опалу!
Вообще-то сам факт, что Халлон сослал магессу – эльфийку! – за смерть одного из вояри был очень странным.
Жизнь рабов повелитель ценил не слишком высоко, и Дан подозревал, что это был лишь повод. Самоуверенная темная принадлежала к одному из богатейших родов Туманного Леса и была потенциальной невестой правителя. И если бы ее отец всерьез захотел поставить под сомнение клятву повелителя покойной королеве у него бы наверняка получилось. Жениться снова Халлон не желал. Но эгоистичная эльфийка предпочитала этого не видеть.