Собственные мысли больше заставляли задумываться о том, что вчерашний поцелуй был не столь в порыве чувств, как бы мне того хотелось. Остальное казалось менее важным.
— Ох… не повезло же тебе, — отреагировала с сочувствием Маша.
Пластиковая белая коробочка в кармане пальто завибрировала. Артур прислал сообщение.
Art: Что-то случилось?
Eva: Все норм. Закончу через полчаса.
Убрала смартфон обратно и подозвала официанта, чтобы он приготовил нам счёт.
— Уже собираешься? — с грустью спросила Ангелина.
— Мне надо вернуться в универ. Скоро Артур приедет, — кивнула согласно.
Деликатно умолчала о том, что он будет ждать меня именно там, а не около кофейни, о визите в которую я сообщить не удосужилась.
— А-а-а, понятно, — протянула тоскливо Маша, но через паузу моментально оживилась: — В субботу будет вечеринка по окончанию семестра. Придёшь? — достала из своей сумочки соответствующий флаер и протянула мне.
Я же с грустью подумала, что вряд ли Артур подпишется на тусовку в обществе пьяных студентов. Тут же вспомнились глаза цвета первой весенней травы.
Разум снова поплыл в далёкие дали, воссоздавая образ прикосновений сильных рук и мягких, обжигающих холодом губ… Я не хотела плакать. Но слёзы не спрашивали дозволения. Просто предательски скатились с ресниц. Обида в душе вновь просилась наружу. И остановить её у меня никак не получалось.
— Ева? — сразу заметили изменения девочки. — Ты чего? Что такое?
Их вопросы сыпались в один голос. Но я была не в состоянии отвечать.
— Нормально всё. Честно, — отмахнулась от подруг, вкладывая купюру за шоколадный напиток в принесённую официантом обложку. — Просто нужно подышать. До завтра, девочки, — быстро попрощавшись, надела пальто и почти бегом устремилась на улицу.
Ноябрьский снег с дождём ударил в лицо холодным порывом буквально через пару секунд. Остановилась, подставляя пылающие щеки во власть стихии. Мне не было холодно. К зиме я привычная. А после того, как встретила Артура — не только привыкла, а полюбила даже это ощущение озноба на своей коже. Полюбила….
Создатель! Насколько же я оказалась бестолкова и ограничена, что снова поверила в то, будто могу быть нужна тому, кому не нужен вообще никто и никогда!
Мокрые капли стекали по лицу. Я подняла голову вверх. Но жар, всё сильнее распространяющийся по телу вопреки всему, не прекращал эту жуткую пытку. Полной грудью я вдыхала глубоко снова и снова. И всё равно не могла надышаться. Не могла пошевелиться. Слишком поздно осознала, что вчерашний приступ повторялся.
Сердце замедлило стук, постепенно останавливаясь. Ноги подкосились. Начала падать. Но, едва подол пальто коснулся мокрой мёрзлой земли, как спасительный холод чужих сильных рук подхватил и прижал к себе.
— Ева, — услышала тихий голос Артура.
Сквозь пылающую пелену непроходимого потока жгучей боли я едва ли осознавала, что он реален. Вообще казалось — действительность планомерно ускользала от меня. Непонятно уже что было истинно, а что всего лишь плод моего больного воображения.
— Что же ты делаешь, а, Ева? — с сожалением, с упрёком, с чувством бескрайней печали.
Но я не хотела слушать. Пытаясь освободиться от объятий, я лишь продолжала плакать.
— Ты никогда не полюбишь меня, — роняя слёзы, прошептала почти беззвучно.
Озвучила, наконец то, что так болело, и вместе с тем являлось эпицентром свирепствующего пламени, сжигающего меня изнутри. Ни на мгновение не задумалась даже по какой причине вообще чувствовала что-то подобное. Я знала Артура буквально считанные часы. Но всё равно почему-то была готова душу отдать за то, что моим чувствам намного больше, чем целая вечность. Похоже, эффект принятой мною крови архивампира намного шире, нежели представляла себе изначально…
— Бл*, - выругался блондин, с силой встряхивая меня за плечи и ставя на ноги. — Прости, дорогая, но ты не оставила мне выбора! — безоговорочным тоном добавил он.
Архивампир обхватил пальцами за подбородок и развернул, вынуждая смотреть на него.
— Ты забудешь о том, что произошло за последние два дня, Ева. Я для тебя — всего лишь телохранитель, приставленный твоей матерью. Ничего больше. Ты не будешь страдать, не будешь сожалеть, не будешь испытывать ко мне что-то большее, чем просто понимание, — отпустил меня, резко отворачиваясь в другую сторону.