Таким способом она явно пыталась сгладить течение разговора. Но мне было всё равно.
— Ага, — продолжила гнуть свою линию.
— Ты что не помнишь? Алнаир — измерение, где правил тот самый падший Паладин, — продолжила она, глубоко задетая моим безразличием.
— Круто. Помню. Сама вам об этом говорила, — ответила всё так же безразлично.
Ангелина подала мне большую керамическую кружку с горячим напитком. Пришлось проявить хоть каплю такта и благодарно улыбнуться. Да и вязкая шоколадная субстанция, приятно греющая руки, настроение всё-таки прибавила.
— Артуру вчера пришлось убить трёх оборотней в клубе, в котором вы были, — снова заговорил Амит. — Сейчас твоя мать регулирует возникшие в связи с этим проблемы.
Былая апатия во мне растаяла в одно мгновение.
— Пришлось убить трёх оборотней? — переспросила алнаирийца.
Бестолково уставилась на него в ожидании больших пояснений. Как минимум потому, что я сама ничего такого не припоминала даже отдалённо.
— Я-то думала, ему так твоя стрип-пластика понравилась, — хихикнула Маша. — А оказывается, он просто был занят, поэтому позволил тебе так отжигать вчера.
Ангелина одарила девушку порицательным взглядом. Той пришлось притихнуть.
— Что с ним будет? — едва удерживаясь на стуле, спросила я в свою очередь Амита.
Он здесь явно знал больше всех.
— В нашем мире за такое казнили бы, — безразлично ответил алнаириец и немигающим тяжёлым взглядом посмотрел мне прямо в глаза.
Моё сердце пропустило удар. Внутри всё похолодело. Но не столь любимым мною зимним холодом природы, а другим — тем, который можно почувствовать от каменной плиты, служащей посмертным надгробьем.
— Но на Альтерре другие законы, — довольно ухмыльнувшись, продолжил он, а его лицо озарила блуждающая улыбка, словно вспомнил что-то. — Насколько я понял, на Альтерре закон — это твоя мать, так что думаю, с Артуром всё будет в порядке.
Не сдержала облегчённого выдоха, подарив мужчине благодарный взгляд.
— А я думала на Альтерре закон — это избранный кесарь, — протянула Маша, задумчиво накручивая прядь волос вокруг указательного пальца.
Из-под своих длинных, густых, красиво накрашенных ресниц, девушка следила за Амитом, хотя он и не обращал на неё никакого внимания. Мужчина лишь непроизвольно хмыкнул, но ничего не ответил ей, делая глоток из чашки с зелёным чаем.
«Значит, он и правда не отказался!» — запели в моей голове непонятно откуда взявшиеся птички, лихорадочно витая по спирали, возвещая приступ непомерной радости.
— А вы? Маг? — поинтересовалась Ангелина, меняя тему разговора.
Она, как и я, с лёгкой иронией поглядывала на безнадёжно влюблённую в красивого брюнета Машу. Да и вопрос предназначался не для себя.
— Я личный децернент Прайма, — сказал Амит небрежно, словно только что объявил, будто булочками на углу приторговывал. — Все личные децерненты обладают подобным даром.
Лично я и не сомневалась ни на секунду, что он не простой человек, но комментарий попридержала.
— Так вы один из двенадцати? — с неприкрытым восторгом отозвалась Маша.
Девушка планомерно отплывала в мысленную заоблачную даль.
— Один из двенадцати, — подтвердил Амит.
Девичьего восторга от произнесённых слов он совсем не разделял.
— Я теперь твою маму тоже боюсь, — поведала однокурсница уже мне. — Подумать только, телохранитель один из двенадцати личных децернентов правителя закрытого мира!
Захотелось напомнить о том, что тот, о ком она говорила — до сих пор здесь и никуда не делся, но я и на этот раз сдержалась. В конце концов, алнаирийцу и не такое придётся терпеть рядом с нами, раз уж будет сопровождать нас и дальше.
— Это ты ещё с ней плохо знакома, — издевательски поддакнула Ангелина. — Вот когда познакомишься, то поймёшь, что «боюсь» совсем не то определение.
Уловила в карих глазах мага негласное подтверждение.
— Да ну вас, — напоказ обиженно отвернулась я.
Не очень-то и приятно слышать такие «лестные» речи о маме, пусть даже в них действительно звучала доля истины. Почти стопроцентная.
И, как говорится, не поминай дьявола всуе…
Пространство исказилось. Сияющий серебристым светом портал явил маму.