Во-первых, — где носило этого архивампира? Амит сказал, что ему пришлось убить трёх оборотней. Что такого произошло, что он совершил подобное? Несмотря на всю эту его внешнюю кровожадность, не верила я, что он сделал это просто так. Во-вторых, мама сказала — Артур не сможет защитить меня, потому что у него нет магии. Но ещё неделю назад всех устраивало то, что меня охранял клан вампиров. Что изменилось? И, в конце концов, где всё-таки носило этого архивампира?!
Не могла сидеть и ждать, когда Амит соизволит решить, что уже не «нельзя», поэтому решила пойти поискать блондина самостоятельно. В шкафу висела форма, похожая на ту, что была на Нинель, только руны не двухцветные — красных тонов не было.
Быстренько переоделась — в таком виде я не буду от остальных отличаться.
Стараясь не шуметь, осторожно вышла из таунхауса, пока остальные весело щебетали на кухне, поглощая приготовленный Ангелиной ужин. Натянув капюшон куртки пониже, неспешной походкой вышла через главные ворота за стены резиденции. Совершающие обход караульные не остановили. Внимания даже не обратили.
«Всё-таки правильно сделала, что переоделась» — похвалила себя за сообразительность, и ступила на вымощенную гладким камнем центральную дорогу Церы.
Давно стемнело. На улицах было не так много жителей. Даже, если на минуту забыть, что находишься в другом измерении, казалось, что просто прибыла в тихий американский пригород — вокруг лишь новенькие дома, щедро украшенные садами и палисадниками, сочная зелёная трава и аккуратные газоны вдоль проезжей части.
Ага, выйти-то — вышла, а вот где искать Арта?!
Хороший вопрос, на который ответа я, к сожалению, не знала.
Ругая себя за недальновидность, не заметила, как наткнулась на идущего навстречу архимага Нестерр, и, споткнувшись на ровном месте, умудрилась грохнуться прямо на тротуар. Надо отдать должное мужской выдержке Даниэля. Атлетически сложенный, темноволосый, с ясными синими как безоблачное альтеррское небо в погожий день глазами, он с огромным интересом смотрел на меня снизу-вверх, поскольку я упала прямо на него, но ни одного матерного слова не произнёс. И про мать также ни одного комментария не отпустил. Только лучезарно улыбнулся своей белоснежной улыбкой во все тридцать два идеально ровных зуба.
Мечта же, а не мужчина!
— Простите, — пробормотала смущённая ведьма, то есть я, торопливо отползая в сторону.
Ну, за что мне такое палево?!
А так всё хорошо начиналось… Теоретически.
— Доброй ночи, Ева, — наконец хоть что-то сказал Даниэль.
Он присел рядом, прямо на, пусть и не очень холодный, но всё же дорожный камень, так как я от волнения сделала это первой.
— Я Арта искала, и вот… простите, — снова пробормотала извинения.
Не хотелось представлять, как поступит моя мать, когда он ей расскажет, что нашёл меня здесь. Но картинки так и лезли в мою уже давно не здоровую голову.
— Архивампира? — поинтересовался архимаг водной стихии.
— Угу, — выдала я честно.
Поднимаясь с места, попыталась встать ровно, что удавалось крайне плохо. Ушибленное в результате недолгого полёта колено начало сильно болеть.
— Зачем? — осторожно спросил он заговорщицким тоном.
Не удержалась от улыбки.
— Надо, — ответила, пытаясь сохранить серьёзность хотя бы в голосе.
Поскольку он всё ещё не отправил меня в резиденцию, то могла бы существовать гипотетическая возможность получить так необходимую помощь. Это воодушевляло. И сильно мотивировало на продолжение разговора.
— Очень надо? — уточнил деловито архимаг.
— Очень, — подтвердила я.
В моих глазах обязательно должна была загореться такая надежда, с которой только на Моисея надеялись евреи в своё время. Оставалось лишь надеяться, что и сидящий рядом это заметит своевременно, оценив по достоинству.
— Ладно, — задумчиво обронил Даниэль.
Он прикрыл глаза на минуту (поисковую сеть раскидывал — догадалась я, вспомнив, что Амит делал то же самое), потом нахмурился и, чуть помедлив, всё же сообщил:
— Пойдёшь прямо до третьего перекрёстка, потом свернёшь направо и ещё три перекрёстка вниз по улице. Это самое приметное здание из всех, что там выстроено. Точно не пропустишь. Но я бы не советовал тебе туда ходить, Ева, — в синих глазах читалось лёгкое беспокойство.