Подержав лезвие ножа над огнем, пока оно не стало красным, он снова подошел к ней. Девушка перевела взгляд с ножа на его лицо. Он увидел злость, но не страх. Проклятье. Тогда он схватил ее за ворот красного платья, резко дернул и полностью порвал наряд. Красный прозрачный бюстгальтер едва прикрывал соблазнительную грудь, которая (о да!) была идеальной. В глазах девушки отразилось еще больше злости. Она что-то забормотала и попыталась развязаться.
— Не дергайся. Все равно не выберешься. — Улыбаясь, он провел горячим лезвием по ее животу.
Из ее груди вырвался стон, и комнату наполнил запах обгоревшего тела.
Вот, так уже лучше. Он посмотрел ей в глаза. Боль. Но все еще нет страха. Да что она, черт возьми, о себе думает?!
— Считаешь себя крутой, да? — Снова медленно опустив нож, он стал наблюдать за ней. Глаза девушки следили за каждым его движением. Он ухмыльнулся. Дай же мне увидеть твой страх.
Выражение лица девушки стало меняться, но страха все еще не было. Вместо этого в нем появилось что-то другое — то, чего он не мог объяснить. Янтарные крапинки превращались в искры, изливая свет. Глаза сверкали все ярче и ярче, пока не стали золотым, огненным омутом. Потом превратились в ярко-красное, кровавое пламя.
Насильник отступил, потирая глаза. Дрожь прошла по всему его телу. Когда он снова взглянул на нее, глаза девушки все еще горели кровавым пламенем. Губы растянулись в презрительной усмешке вокруг кляпа, и тогда впервые в своей взрослой жизни он испытал страх. Нет, не страх. Это был ужас…
Душераздирающий крик вырвался из его груди. Внутренний голос говорил, что ему надо бежать, но он не мог пошевельнуться, ступни словно увязли в трясине. Он лишь вертел головой из стороны в сторону, завывая сквозь сжатые губы. Нож выскользнул из рук и с грохотом упал на пол как бесполезная игрушка. Все внутренности сжались, потом его тело обмякло, но унижение померкло перед ужасом.
В области паха стало разливаться тепло. Промежность нагрелась настолько, что ему стало неприятно, даже больно — он ощутил не испытанную доселе мучительную боль. Животный крик сотряс всю комнату — его гениталии вспыхнули огнем.
ГЛАВА 2
Красно-синие огни мигали над головой Равин. Она лежала на носилках, пока работник «скорой помощи» накладывал мазь на ее ожоги.
— Вы уверены, что не хотите поехать в больницу? — спросил он. На его юном лице читалось явное неодобрение.
— Уверена. Со мной все будет нормально. Он надул щеки и тяжело вздохнул.
— Тогда вам нужно дать расписку об отказе от госпитализации.
— Конечно, — кивнула она.
— Я закончил, — сказал работник «скорой помощи», прикрывая рану остатками платья, — теперь вы можете сесть, а я скоро вернусь с бланком.
Равин села и накинула на плечи одеяло, которое ей дали. Ее платье было порвано — еще одно унижение и без того ужасной ночи.
К ней подошел шериф Уайтхол, который приехал сразу же за машиной «скорой помощи». Он снял ковбойскую шляпу, обнажив большой лоб и редеющие волосы. Глубокие морщины покрывали его загорелое лицо. Живот свисал над ремнем, а изо рта торчала незажженная сигарета. Глаза были заспанными, будто его только что вытащили из постели. И наверняка ведь вытащили, если учесть, что недавно начало светать.
— Равин Скилер? Водилы «скорой» разрешили мне поболтать с вами, пока вы тут. Не хотите рассказать, что, черт возьми, здесь случилось?
Равин оглянулась. Лачуга в лесу не имела ничего общего с тем местом, где она была: парковкой ресторана «Карибские ночи» в Оклахома-Сити.
— Где я?
Шериф сдвинул густые седые брови.
— Вы на улице… на носилках… в двух километрах к востоку от Коттона, штат Оклахома. Не совсем понимаю, о чем вы спрашиваете. Вы вообще как?
— Коттон? А это далеко от Оклахома-Сити?
— Где-то восемьдесят километров. Вы оттуда?
Равин кивнула.
— Мне нужно домой.
— Ваша сестра скоро приедет.
Шериф разрешил Равин позвонить со своего телефона. Сорина была в дороге.
— Хочу задать вам пару вопросов, пока мы ждем.
Девушка выдавила слабую улыбку.
— Разумеется.
— Да, кстати, не беспокойтесь об этом. — Он указал на сигарету. — Никотин загоняет народ в могилу, но я никогда не зажигаю ее, только в патрульной машине. Я считаю, что на каждого дерганого человека надо пускать немного табачного дыма. Ну, вы поняли, о чем я?
Равин кивнула. Ей было наплевать на сигареты. Она просто хотела домой.
Работник «скорой помощи» вернулся с бланком. Равин расписалась, и он ушел, качая головой.
— А теперь, — шериф скрестил руки на груди и сузил глаза, — вы наконец скажете мне, что произошло?
Равин вздохнула. Она еще плотнее укуталась в одеяло и, не глядя на шерифа, начала рассказывать:
— Мы ужинали с мамой и сестрой. Когда мы закончили, я пошла к своей машине. Уже почти открыв дверь, я почувствовала, что кто-то схватил меня сзади. Он приложил что-то к моему рту. Затем я очнулась в лачуге.
Равин закрыла глаза. Перед ней предстал образ захватчика. Не только черты лица, которые были совсем непримечательными, но и выражение дьявольского наслаждения, особенно когда он проводил горячим лезвием по ее телу.
Девушка резко открыла глаза, и образ исчез. Сглотнув, она продолжила:
— Когда он приложил нож к моему телу, я закричала. Преступник побежал. Я услышала, как отъехала машина. Потом эти ребята — охотники, кажется, — вошли и увидели меня. Они позвонили 911.
— Вы знали этого мужика? — спросил шериф.
— Нет.
— Можете описать его?
В этом и была сложность. Равин не хотела рассказывать, как выглядел этот человек, ведь если полиция найдет его, то он выложит им все, что видел. Все, что она ему сделала. О том, как послала на него огонь…
— Там было темно. А я была чем-то накачана.
Шериф затаил дыхание и некоторое время молчал. Наконец он сказал:
— Послушайте, по моему мнению, напавший на вас человек — это Железный Дровосек. Он жестоко убил по меньшей мере пять женщин. Вы могли стать шестой. Как думаете, почему он дал вам уйти?
Равин пожала плечами.
— Возможно, потому что я закричала. Мне кажется, это напугало его.
— Всем своим жертвам он затыкал чем-нибудь рты, а вам?
Равин опустила глаза на свои руки. Как же ей хотелось избежать проницательного взгляда шерифа!
— Мне тоже. Но я смогла отодвинуть платок, — сказала она, поднимая глаза.
Шериф Уайтхол пожевал сигарету и покачал головой. Он явно ей не верил. Неужели этот рассказ казался ему таким же неправдоподобным, как и ей?
— Ну, вы можете хотя бы в общих чертах описать, как он выглядел?
Равин колебалась. Она боялась, что они найдут его, и боялась, что не смогут этого сделать, ведь тогда он будет убивать снова. Если она не прикончила его, он не остановится, в этом Равин была уверена.
Она вздохнула и сказала:
— Он был среднего роста. Каштановые волосы. Это все, что я помню. На нем был смокинг и широкие брюки темного цвета, может, черного или темно-синего.
Шериф задумчиво кивнул.
— Наверное, он был посетителем ресторана — ну, ужинал в «Карибских ночах». Возможно, наблюдал за вами. Нам нужно будет проверить книгу посетителей ресторана за тот вечер.
— Он был там, — вспомнила Равин. — Говорил, что наблюдал, как мы ужинали с мамой и сестрой. Он точно там был.
— О'кей. А как насчет шрамов, татуировок, ювелирных штучек и тому подобного?
— Нет, я не заметила ничего такого.
— Может, его голос показался вам знакомым? Это чрезвычайно важно, мисс Скилер. Любая мелочь, которую вы вспомните, может помочь.
Она покачала головой.
— Мне жаль. Я хотела бы помочь, но не могу. Я рассказала вам все. — Ну, почти все. Несмотря на мазь, рана беспокоила Равин. Она хотела наконец покончить со всем этим. — Могу я ехать домой?