— Я не знаю вас и понятия не имею, откуда, черт возьми, вы знаете меня. Но что вам известно о Кейни? Где он?
— Он мертв.
— Как?
Мужчина вздохнул и подошел ближе.
— Я убил его. С твоей помощью. Меньше часа назад. А потом ты сказала, что любишь меня.
Равин покачала головой.
— Вы сумасшедший.
— Возможно. Потому что я знаю, кто ты на самом деле, и это не похоже ни на что из того, что я видел и знал когда-либо. Однако я готов рискнуть.
— Ты знаешь, что я…
— Ведьма? Да. Я недавно узнал об этом и согласен, в это сложно поверить, но я только что подрался с колдуном, чтобы спасти тебя, поэтому мне придется признать этот факт. Кейни сказал, что ты будешь свободна, но забудешь меня. Я не поверил ему, потому что убежден: наша любовь сильнее любых проклятий. Как этот мир вообще сможет существовать, если темные силы будут сильнее любви? Не думаю, что я хотел бы жить в таком мире. — Он взял ее за руки и попытался заглянуть девушке в глаза. — Ты должна вспомнить.
Сквозь тонкую ткань халата его прикосновения показались Равин такими волнующими. Она вырвалась.
— Отойди от меня. Сейчас же, — приказала она низким голосом.
Боль отразилась в глазах мужчины.
— Ты действительно не помнишь. Ничего.
Равин вздернула подбородок и высвободила руки.
— Пожалуйста, просто уйди. Последние несколько недель были сущим адом, и я не знаю, кто ты. Единственное, в чем я уверена, — ты смертный. И мне сложно представить, чтобы я любила тебя. Но если это так… честно говоря, я не хочу даже вспоминать. Не хочу знать тебя. Мне нужно побыть одной. — Устало подняв руку, она убрала волосы с лица и добавила слабым голосом: — Пожалуйста.
Ник внимательно на нее посмотрел. Неожиданно его лицо смягчилось. Казалось, Ник принял какое-то решение. Он кивнул.
— Так тому и быть, — произнес он печальным голосом. Затем тяжело вздохнул. — Хорошо. Сейчас я уйду. Не хочу, чтобы ты ненавидела меня. Я дам тебе немного времени, потом поговорим. Ты жива. С тобой все в порядке. А это самое главное. Этого достаточно. — Он еще секунду посмотрел на нее и сказал: — На данный момент этого должно быть достаточно.
Он повернулся и направился к двери. Равин с замершим сердцем ждала, когда он уйдет. Ник остановился и потер ссадину. Равин видела, как затряслись его плечи, затем он повернулся и прорычал:
— Ни черта не достаточно.
Ник шагнул к ней. Равин подняла руки в его направлении, но прежде чем она успела что-то предпринять, Ник взял ее ладони в свои.
— Этого не достаточно, — выдохнул он. — Может, я и эгоист, но я не хочу потерять тебя снова. Не знаю, что может случиться, когда я закрою за собой дверь, но я не хочу рисковать. Я усвоил урок: больше никогда не отворачиваться от того, кого люблю. Я так долго страдал, пока не встретил тебя, даже забыл, как это — чувствовать себя счастливым. И я знаю, что ты чувствовала то же самое. Не хочу снова возвращаться к этому. И не позволю тебе.
Равин была так поражена этими неожиданными словами, что вначале даже не шелохнулась и не высвободила рук, пока он говорил. Почему-то она знала, что этот человек не обидит ее. И она уже не хотела причинить ему боль, смертный он или нет. Кто-то и так уже сделал это.
Мужчина умоляюще посмотрел на нее и сказал:
— Ты обязана вспомнить, Равин. Обязана.
— Ничем не могу вам помочь, — мягко сказала она. — Мне жаль. Я вас не знаю.
— Знаешь. — А затем произнес более настойчиво: — Ты знаешь меня. — И с этими словами он взял ее руку и приложил к своей груди, к своему сердцу.
Первая реакция Равин была настолько неожиданной, что поразила ее саму: ее охватила страсть. Желание было таким сильным, что у нее закружилась голова. Равин убрала пальцы с его крепкой теплой груди, и слабый стон сорвался с ее губ. Колени подкосились от взгляда в это лицо, которое находилось сейчас так близко.
В замешательстве она сдвинула брови и открыла уже рот, чтобы запротестовать, но неожиданно появились какие-то образы, сменяя друг друга. Такие яркие и реалистичные. Это были воспоминания, а не иллюзии.
Первый раз, когда она увидела Ника — эти глубокие голубые глаза, белые зубы, выделяющиеся на фоне темной щетины…
Как он успокаивал ее на полу в кухне, когда она рыдала после смерти Сорины…
Первый раз поцеловались…
Последний раз, когда они поцеловались и Ник принес себя в жертву, чтобы спасти ее…
— Ник, — выдохнула она.
Слезы сдавили ей горло.
— Ты вспомнила? — спросил он осипшим голосом.
Не убирая руки с его груди, Равин провела кончиками пальцев другой руки по его раненому лицу.
— Ты мог уйти, — мягко сказала она. — Но ты сражался за меня. Ты поставил меня и любовь ко мне выше собственной жизни.
Смертный проявил большую силу характера, чем самые могущественные ведьмы, которых она когда-либо знала. И не просто смертный. А ее смертный. Ее Ник.
— Господи, Равин!
Он прижал девушку к себе. Ее рука так и осталась между ними, когда он приблизился, чтобы поцеловать ее. Поцелуй обжигал ее, тепло разливалось по всему телу. Она попыталась унять свою страсть, беспокоясь за его раны, но Ник не был таким осторожным. Его губы продолжали жадно целовать ее. Так голодный человек набрасывается на долгожданный обед.
Через несколько секунд Ник поднял голову.
— Ты ошиблась в одном. Я бы никогда не ушел. Только не от тебя.
Равин убрала руку с его груди и провела ею по его лицу.
— Не могу поверить, что могла забыть тебя. Даже на минуту. С проклятьем или без. — В ее горле образовался комок. — Больше этого не повторится, — прошептала она. — Обещаю, больше никогда. Я люблю тебя, Ник. Это навсегда.
— Я тоже тебя люблю. И заверяю тебя, ты никогда не забудешь меня снова.
Он радостно посмотрел на нее и снова поцеловал. Равин полностью отдалась этой страсти, этому чуду — своей любви к нему.
Где-то в глубине души она понимала, что ее мечта стать верховной жрицей не осуществится, но эта мысль не вызывала у Равин сожаления. Это было начало новой мечты. О которой она даже не подозревала… пока не встретила Ника.
Равин подумала о том, что когда-то сказала Сорина. Что любовь улучшает все вокруг… о внутреннем свете. Наконец-то после всего кошмара Равин поняла это. И она знала, что сестра сейчас наблюдает за ней. И радуется за нее.
ЭПИЛОГ
Равин расхаживала по двору полицейского участка, ожидая, пока Ник поговорит с капитаном. Прошло уже два дня, и она снова не чувствовала себя в безопасности; действительность вернулась с оглушительным телефонным звонком. Что Ник расскажет о случившемся? Выдаст ли он ее общину? Будет ли он на стороне смертных, несмотря на то что узнал?
Нет! Он пообещал, что разберется со всем этим, и сказал, что ей не о чем беспокоиться. Она просто должна ему верить.
После битвы с Кейни Равин и Ник помогли Марвину вернуться домой из больницы и встретились с Ванорой, чтобы объяснить, почему Равин никогда не сможет занять место верховной жрицы. Глава общины была явно разочарована, но по искоркам в ее глазах Равин поняла, что Ванора все же счастлива за нее.
Также Равин позвонила маме и бабушке и попросила их прийти к ней, чтобы они могли поговорить. Она хотела попытаться растопить боль и горечь, которые возникли в их отношениях. Бабушка была одной из немногих, кто показал Равин настоящую силу любви, она убедила ее в том, что Нику можно доверять. Гвендил принесла себя в жертву ради Равин в прошлой жизни. Конечно, в этой жизни она была далеко не идеальной матерью, но она и бабушка — вот и все, кто остался у Равин. Они смогут с этим справиться. А еще, если бы Сорина знала, что происходит — а Равин верила, что ее душе об этом известно, — то согласие между ними было бы так же приятно ей, как и обретенная любовь.
Дверь открылась, и Равин тревожно посмотрела на приближающегося к ней Ника. Несмотря на опасения, волна радости разлилась по ее телу. И хотя раны — порезы на лице и синяк под глазом — все еще не сошли, они не уменьшали его привлекательности. Он был красив и сексуален, ее Ник.