Возможно, теперь маньяк остановится. Как он сможет похищать девушек после того, что она с ним сделала? Также была вероятность, что он умер от полученных ран. Но, если это произошло, значит, она нарушила закон своего народа: ни при каких обстоятельствах ни один член общины не имеет права умышленно лишать кого-либо жизни, будь то ведьма или смертный.
Она вздрогнула. Он не был мертв. Равин чувствовала его даже здесь. Ощущала его зло. «Зло, которому я позволила убежать».
«Мне нужно возвратиться, подойти к комнате, в которой он меня держал, посмотреть, какая там аура».
Но у нее ничего бы не получилось. Ведь, чтобы все понять, ей нужно было прикоснуться именно к этому человеку, дотронуться до его сердца.
Иногда это получается без непосредственного прикосновения. Иногда нужно просто оказаться в том месте, где он был…
Чтобы отвлечься от мучительных мыслей, Равин встала. Она вышла на улицу через заднюю дверь, глубоко вдыхая свежий воздух. Девушка шла по двору, и босые ноги утопали в густой влажной траве газона. Вокруг раздавался треск сверчков, сливался со смехом и рок-музыкой, доносившимися из еще работающих лагерей. Должно быть, они располагались на другом берегу озера, но звуки разносились по воде на большие расстояния.
Равин стояла на своем участке и всматривалась в озеро. Луна выглядывала из-за узкой полоски между тучами, напоминая плотный белый шар на черном покрывале. Огромные дубы наклонились к воде, листья отражали лунный свет. Девушка закрыла глаза и подняла руки к небу. Равномерный ритм ее сердца успокаивал мозг.
Где-то послышался еле уловимый крик совы. С озера подул легкий бриз, лаская ее кожу. Чувствовался даже запах костра, смешанный с ароматом влажной земли. Но за ним появился ужасный запах мертвечины. Равин проигнорировала его, вместо этого сконцентрировавшись на целебных ароматах природы.
— О великодушная Богиня, услышь меня! Мои мысли пошли вразрез с нашим учением. Гнев пленил мое сердце. Смерть коснулась меня. Пребудь со мной сейчас. Очисти. Исцели. Уйми мою ярость.
Равин стояла в тишине, не двигаясь. Казалось, время остановилось. Девушка не знала, сколько так прождала; наконец в ее сердце появилась легкость от внутреннего и внешнего умиротворения.
Открыв глаза, она присела на корточки и сорвала пучок травы. Затем развеяла ее по ветру. Несколько выбившихся травинок прилипли к ее губам. Она попробовала их кончиком языка. Трава имела какой-то лунно-земляной привкус. Испытывая умиротворение впервые за столько дней, Равин прошептала молитву благодарности и направилась к дому.
Краем глаза она уловила движение — кто-то стоял за изгородью.
Это он.
Только что обретенный душевный покой испарился, как воздух из проколотой шины. Быстрым решительным шагом Равин двинулась в направлении шороха.
— Выходи! Я знаю, что ты там.
Сердце часто билось в груди, ноги дрожали. Снова послышался шорох. Кто-то быстро исчез за углом. Равин побежала.
Открыв калитку, она увидела исчезающий силуэт. Маленькую фигурку. Гораздо меньше его.Теперь Равин узнала непрошеного гостя — это была пожилая женщина, живущая ниже по улице. Время от времени они встречались. Равин не раз ловила на себе взгляд этой женщины. Девушка считала ее сумасшедшей, потому что та всегда наблюдала за ней, не говоря ни слова. До сегодняшнего дня Равин не встречала ее на своей территории.
Почему соседка так на нее смотрела? Равин не знала. Может, ей нужно быть внимательней? Наверное, это просто безобидная старушка, сующая нос в чужие дела, но если она станет слишком любопытной, то может узнать то, что не положено.
Равин зашла в дом и принялась расхаживать по гостиной взад и вперед. Проходя во второй раз мимо книжного шкафа, она посмотрела на верхнюю полку. Не ряд книг привлек ее внимание, а то, что, как она помнила, находилось за ним. Она вытащила с полки потертый экземпляр «Унесенных ветром», за ним показалась другая книга в кожаной бордовой обложке. Она стояла отдельно от других, потому что Равин не хотела, чтобы ее увидел кто-нибудь еще, да и самой ей этого делать не стоило. Кейни оставил эту книгу после выхода из общины. Вернее, после того, как его исключилииз общины. Равин отказалась уйти вместе с ним, отказалась переходить к темным силам.
Он был зол на нее; зачем же ему было оставлять этот подарок? Может, потому что он знал, что Равин не сможет им воспользоваться. А может, потому что он был уверен: воспользуйся она этим подарком — и пути назад уже не будет.
Она начала было задвигать книгу назад в укромное место, но вдруг остановилась. Можно, по крайней мере, заглянуть в нее.
Вытащив тяжелый том, Равин села за круглый стол из вишневого дерева в углу гостиной и стала внимательно рассматривать книгу. На кожаной обложке было написано: «Заклинания теней».
Напряженными пальцами Равин стала переворачивать страницы. Как будто зная, что ей нужно, книга открылась на разделе о возмездии. Девушка с изумлением смотрела на слова, не читая их, а просто любуясь непонятными староанглийскими буквами.
Сама не осознавая этого, она начала читать, и внезапно слова словно набросились на нее со страницы:
«Это заклинание действует лучше всего, когда тот, кому вы хотите причинить вред, находится рядом. Также оно эффективно, когда у вас имеется какая-либо вещь, принадлежащая врагу.
Зажгите черную свечу и подумайте о душе проклятого. Это должно быть сделано в темноте безлунной ночи. Пламенем темной силы,
О Рогатый Бог!
Мы призываем имя твое,
О Древнейший!
Мы заклинаем и умоляем тебя, услышь нас.
Приди к нам этой ночью,
Излей на нас свой темный свет,
Чтобы наши враги зарыдали,
Их мучения отразились…»
Поток ветра, гораздо сильнее бриза, ворвался в комнату, смахнув на пол лампу Тиффани. Равин вскочила, кровь застыла в ее жилах. Тело покрылось гусиной кожей. Девушка с шумом захлопнула книгу и побежала закрывать окно.
Кожу обдало холодным потоком воздуха, развевая ее черное платье. Скрипучая рама разрывала на части барабанные перепонки, когда Равин закрывала окно. Девушка быстро повернула защелку и задернула штору.
Крепко сжав кулаки, она повернулась и не спеша прошла к письменному столу. Но вдруг в изумлении сжала губы. Книга снова была открыта. Равин убеждала себя, что это сделал ветер, пока она закрывала окно, но страницы оказались открытыми как раз на том месте, где она читала.
Девушка протянула руку, но остановилась, не дотронувшись до книги. Пусть все останется, как есть. Он больше не причинит тебе вреда. Он ничего не сделает твоим близким, если ты этого не позволишь. У него нет причин искать тебя. По крайней мере, если ты оставишь его в покое.
Но до конца убедить себя в этом она не могла, потому что думала только об убийце. Не могла забыть того, что он сделал с ней и с другими женщинами. Того, что он мог делать еще с кем-то прямо сейчас.
Девушка снова опустилась на стул. Оглядев комнату, она решила было зажечь свет, но потом передумала и вместо этого склонила голову над книгой. Ей казалось, будто кто-то заставлял ее читать. Равин была полностью поглощена словами, как вдруг в горле у нее запершило. Рука потянулась к шее. Першение переросло в удушье, которое усиливалось все больше и больше, — она начала задыхаться. Отодвинувшись от стола, Равин открыла рот, с трудом пытаясь набрать в легкие побольше воздуха.