— Да, Ева, — беспечно отозвался он, не ожидая того, что будет после его слов.
Подушка летела быстро. И приземлилась бы в его лицо тоже крайне удачно, если бы он не остановил её своими руками за пару сантиметров от намеченной мной цели. Всё‑таки скорость у архивампира быстрее, чем полет постельных принадлежностей.
— Не понял, — убрал он подушку в сторону.
— Что не понятного — ты заслужил, — ведьма в моём лице была непреклонна и гордо возвышалась над сидящим мужчиной, сложив руки на груди.
— Ну, лови тогда, — сказал он и бросил ту же самую подушку в мою сторону.
Только вот я тоже не ожидала такого исхода, да и скорости у меня как у него не было. А если прибавить, что у него силы не меряно (судя по силе удара, он её точно не отмерял, когда бросал в меня подушку), то неудивительно, что я вместе со снарядом полетела на пол. Хорошо, что он проявил свои способности к быстрому передвижению и на этот раз, поймав меня уже почти у самой паркетной доски.
— Что‑то ты часто падаешь сегодня, — прошептал он мне на ухо.
Его руки поддерживали меня за спину, а лицо было совсем близко. Ну как тут можно удержаться? Правильно — никак. И я прикоснулась к его губам сначала кончиками пальцев. Ничего не произошло.
— Наверное, артефакт не работает, — сказала я вслух так же шёпотом.
Оценила степень отсутствия силы артефакта. Порадовалась несостыковочке. И прильнула к его губам своими. Неуверенно, осторожно, но прикоснулась. По телу прошёлся небольшой электрический разряд. Всё‑таки артефакт работает.
— Ева, — предупредил он.
Но я не хотела слушать и повторила уже увереннее. Электрический разряд прошёлся ещё раз. Было неприятно, но не более того.
— Не надо. Будет очень больно, — его шёпот был еле слышен, а глаза закрыты.
Почувствовала, как его руки сжались в кулаки за моей спиной, вдавливаясь в мою одежду.
— Я могу потерпеть, — сказала и поцеловала его вновь.
Так, как мне того действительно хотелось. Жадно, сильно и страждуще в своих желаниях. Разряд стал ещё сильнее, но всё же терпимый.
— Всё в порядке, правда, — заверила я его.
Мужские ладони разжались, проходясь от линии позвоночника до талии. И он поцеловал меня в ответ. Вот теперь я ощутила всю прелесть аксартонского артефакта! Глубокая, резкая, всеохватывающая боль прошлась по всему телу, оставляя после себя десятки судорог, заставив меня кричать от боли.
— Прости. Я думал, что в силах совладать с собой, — его голос был виноватым.
Артур бережно взял согнувшуюся меня и переложил на кровать, укрывая одеялом.
— Прости, — повторил он снова.
— Ты не виноват, — совсем не хотелось, чтобы он чувствовал вину за то, в чём никак не был виновен.
— Вообще‑то как раз виноват, — встал около кровати на колени, заглядывая в мои глаза. — Маленькая моя, ты как?
— Я не маленькая, — обиделась я.
Хотела ещё сделать что‑нибудь, но не могла пошевелить даже кончиками пальцев.
— Артефакт реагирует не на прикосновение, Ева. Артефакт реагирует на желание. Пока я держал себя в руках — всё было в порядке. Прости, — архивампир склонил голову, опуская её на край кровати.
«Вот бы Катарина сейчас видела его», — подумалось мне.
Сейчас он казался таким… другим. Таким родным. Моим. Только моим.
— Моя мать — действительно сложная женщина, — усмехнулась я в ответ.
Если вспомнить ранее стоявшую на мне печать Артемиды, то, оказывается, былая вещь была вполне безобидна в сравнении с новым подарком от правителя Аксартона.
— И это ты ещё её плохо знаешь, — добавил он «соли».
— Аты? Хорошо?
— Ну, немного лучше, чем ты, это точно, — отозвался он в ответ.
— Расскажи, — попросила я.
Артур улыбнулся. Провёл тыльной стороной ладони по краю моей верхней части пижамы.
— Она из категории тех, кого довольно трудно описать словами, знаешь ли, — его губы чуть приподнялись в улыбке. — Давай лучше поговорим о ком‑нибудь другом, — предложил он миролюбиво, снова даря мне тёплую улыбку.
— Например, о тебе? — ухватилась за новую возможность узнать о нём что‑то.
— Обо мне? — он был искренне удивлён.
— О тебе, — подтвердила я. — Расскажи о своей матери.
Возможность чувствовать своё тело потихоньку возвращалась, и я подвинулась, оставляя место на постели и для него. Артур ещё раз улыбнулся мне, с едва уловимой ноткой печали. И когда я уже была готова взять свои слова обратно — идея о том, чтобы он рассказал о матери, мне уже не казалась такой хорошей, как первоначально, он поднялся с места и сел рядом.
— Катарина очень похожа на неё. И внешностью, и характером, — в зелёных глазах проблеснули нотки ностальгии, а затем он продолжил. — Сколько её помню, от неё всегда пахло миртом, и она всегда была самой доброта ко всем, — Артур лёг рядом на правый бок и подставил руку под голову, возвышаясь надо мной. — Она была словно лучик солнца, пробивающийся даже в самую пасмурную погоду, согревая своим теплом стылые земли территорий нашего клана, — сказал он и склонил голову на подушку, прикрывая глаза.
— Арт? — позвала его тихо, осторожно касаясь кончиками пальцев его щеки.
— М — м-м? — он так и не открывал глаза.
— Ты больше похож на неё, чем ты думаешь, — мне так хотелось сказать ему что‑то хорошее, и я выдала первое, что пришло на ум.
— Неужели? — усмехнулся он, возвращая руку под голову и открывая глаза.
Пространство в спальне исказилось и озарилось светом портала воздушной стихии. Я рефлекторно села, а Артур встал.
— Доброй ночи, дети мои, — усмешка в голосе матери была неприкрытой, но не обидной.
И даже, как мне показалось, усталости в её тоне было больше, чем всего остального.
— Уже опробовали обсидиантовый артефакт? — добавила родительница.
Да. Мне и вправду показалось. Ехидства всё же больше.
Щеки предательски запылали, ввергая меня в приступ смущения. А вот Артур разозлился. Его, как я успела заметить, очень легко вывести из себя, если этим занята архимаг Де Апькарро.
— Жду вас внизу, — бросила она напоследок и вышла в коридор. — Обоих, — донеслось уже с лестницы.
— И когда она уже родит и будет занята круглосуточно? — проворчал Артур и вышел в коридор следом за ней.
Мне понадобилось немного времени, чтобы привести свои волосы в порядок и найти завалявшиеся под кроватью тапочки, а когда я спустилась — оба уже сидели друг напротив друга. И если мама была в действительно лениво — расслабленной позе, опираясь локтями на подлокотники кресла и сцепив руки в замок, устраивая их под подбородком, то поза архивампира была напряжённой.
— Сними кольцо, — сказала она мне командным голосом, едва я вошла в гостиную.
Я растерянно посмотрела на Артура. Он насмешливо посмотрел на неё.
— Нет, — вместо меня ответил он, откидываясь на спинку дивана и скрещивая ноги.
— Я так и думала, — оказывается, мама была совсем не удивлена его ответом и моим молчанием. — Лады, — она развела ладони и улыбнулась. Такой ласковой улыбкой, с которой обычно хладнокровный убийца — психопат наносит своей жертве последний смертельный удар. — Ева, радость моя, — тон был тихим и вкрадчивым, но звенел в тишине так, что казалось, разносился по всем трём этажам особняка. — Иди сюда.
Я подошла, хотя коленки почему‑то подрагивали. Поведение родительницы всегда было непредсказуемым, но сегодня даже более чем сверх меры.
— Дай руку, — последовал её очередной приказ, как только я выполнила предыдущий.
Протянула руку, на которой у меня был перстень.
— Другую.
Она нетерпеливо откинула мою правую, и взяла в свои руки левую, переворачивая тыльной стороной ладони вверх.
— А ты гораздо смелее, чем я думала, Артур, — спросила мама.
Она пристально разглядывала тоненькую полоску шрама, оставшегося от пореза стеклянным бокалом на приёме Катарины. И даже сканировала её магически.