Он несся по металлической лестнице, невзначай зацепил плечом какой-то элемент конструкции, но не почувствовал ни боли, ни квика задержки. Лишь услышал, как лопнула сталь. Этот звук, как вопль надорванной струны, долго звенел у него в голове.
У запертых дверей в усыпальницу Атодомеля Сейвен остановился. Мгновенье чужих размышлений и вот, он уже вылез наружу через пробоину, точно паук. Голыми руками он вцепился в одну из сороконожек и потянул. Бренное тело Сейвена налилось сталью, напряглось в нечеловеческих усилиях. Но он ничего не чувствовал. Он лишь слышал хруст суставов, треск костей и звон натянутых сухожилий. Зеленоглазый механоид со скрежетом вышел из гнезда и полетел к земле. Получившегося отверстия более чем хватило, чтобы проникнуть в капсулу.
Внутри было холодно и тихо. Механические существа все так же безвольно глазели зеленцом. Стоял на месте и громадный алтарь, вместе с окровавленным телом Властителя. Не сводя глаз с покрытого льдом алтаря, Сейвен обошел его кругом и остановился в изголовье.
— Наконец-то, — склонился он над лицом Властителя.
Из широко раскрытого рта хлынул черный кипяток — Сейвена вырвало какой-то едкой жижей. Лицо Властителя, каждая его отвратительная морщинка, покрылось пузырящейся блевотой. Масса не стекла, а впиталась, въелась вся без остатка.
К Сейвену вернулось чувство собственного тела, а вместе с ним и боль. Он застонал, пошатнулся, но устоял на ногах, ухватившись за жвалу одного их роботов. Ломило каждый сустав, всякая клеточка молила о спасительной потере сознания. Сейвен размашисто мотнул головой, разгоняя подступившую черноту. Тьма не отступила, а сгустилась в одном месте. Он мотнул головой еще раз, ударился обо что-то, упал и, уже не в силах подняться сам, поднял только взгляд. Над ним навис грозный стан Властителя.
— Прощай, репликант Сейвен, — услышал он тяжелые, раскатистые слова. — Прощай.
Внезапно света стало больше — венец крепчайшей капсулы разлетелся в дребезги, оскалившись рваными краями. В пасти пробоины серел низкий купол мятежного неба.
Act 27
Если бы товарищи замешкались нарнов на пять, то нашли бы Сейвена уже замерзшим насмерть. С поникшей головой он сидел на полу, привалившись спиной к подножию алтаря. Алтарь пустовал, но холодильные установки продолжали работать и в камере стоял сильный мороз.
Бережно, но скоро вынесли бесчувственного Сейвена в коридор, где Лейле кое-как удалось привести его в порядок. Едва убедились, что товарищ вернулся и способен понимать — потребовали все равно каких, но разъяснений. Прерывистый рассказ подтвердил страшную догадку, что под личиной Сейвена в те нарны скрывался сам Атодомель.
Пока Лейла наскоро восстанавливала изувеченное тело Сейвена, Крайтер наконец рассказал о том, что сталось с Айро. Он отложил неприятную весть до пробуждения и вот, только теперь, представился случай… Разиель отказывалась верить и Крайтер отвел ее в сторонку прежде, чем бессильные отрицания пролились слезами. Когда они вернулись, Сейвен окреп настолько, что уже мог без помощи держаться на ногах.
— Мы возвращаемся в Реликт, — сухо произнес Крайтер. — Попробуем поискать ее там.
Моргота покоробило, когда он увидел красное от слез лицо Разиель. Он подошел и обнял ее. Плечи девушки в ответ беззвучно затряслись.
— У нас есть шансы? — спросил он сурово и посмотрел на Крайтера.
— Властитель сказал, что она вместе с матерью в генизе. Если это так, то шанс есть.
С освобождением Атодомеля гибернация Кетсуи-Мо потеряла всякий смысл. Но Енисей остался. Жестами он дал понять, что не намерен покидать места своего предназначения. «Смеет ли он разбудить тех, для кого реальный мир превратился в легенду из пыли времен? Да и пожелают ли они вернуться…»
Челнок скоро пересек изумрудные луга и вторгся в царство высоких снегов. Только здесь, спустя время, Сейвен в полной мере осознал произошедшее с ним. То, кем он был и с кем соприкоснулся. Величие Властителя, его осязаемая воля казались беспредельными. Теперь, когда Атодомель покинул его, внутри ощущалась огромная дыра. Он чувствовал себя опорожненным сосудом. «Меня использовали. Употребили и выбросили, как дырявую куртку, как протекающую раковину». Эта внутренняя брешь не походила на утрату Айро. Когда не стало девочки, Сейвен чувствовал горечь от потери близкого человека. Но теперь… Пустая бездонная яма.
— Смотрите! — прервал его мысли Зак, указывающий куда-то вправо.