— Ну, предположим, что и не с самого, — ответил Зак, озираясь по сторонам. — Чтобы построить или реконструировать все это — нужно время. Причем много.
— Стоп, хватит, — оборвал рассуждения Сейвен. — Мне и Айро нет дела до того, почему они здесь обосновались. Напомнить, зачем мы здесь?
— Ты прав, прав, — сконфуженно проговорила Разиель. — Давайте поищем способ, как наверх подняться. Наверняка там мы найдем больше, чем здесь.
У противоположной стены один из блоков отличался от других. Непроницаемо-белый, лишенный человеческих ног и снабженный внушительным рычагом. Поблизости не было никаких обозначений и Сейвен решительно потянул рукоятку. Ничего не случилось. Он потянул еще раз, но с тем же результатом.
— Поломалось, видать, — заключил Зак и едва увернулся от рухнувшего сверху стеклянного короба.
Сочтя настоящий элемент лифтовой платформой, компания забралась на него, но тут же столкнулась с очередным недоразумением. Ни подъемного троса, ни рычагов управления… Кабина лифта, будто и не кабина, а тяжелый предмет, сброшенный на головы непрошеным гостям. Товарищи уже отчаялись найти правильный подход, как коробок сам собою неторопливо поплыл вверх.
От подернутых голубизной окошек рябило в глазах. Блоки, миллионы блоков. И в каждом — чья-то незавидная судьба. Делалось страшно от уподобления человеческих жизней кирпичикам строения. «Обезличены, слиты в массу и только массой значимы». Сейвен невольно вздрогнул. Эти мысли. Уже посещали его раньше. Но только в прошлый раз они относились к другому серому множеству. «Так в чем же разница?»
Лифт остановился у большой платформы, накрывающей сверху штабеля холодных блоков. Над платформой — высокий потолок, устланный плеядами тусклых огней. Чуть поодаль виднелся широкий пандус, уводивший еще выше.
На вершине пандуса их поджидали. Блестящий узловатый механизм, отдаленно напоминающий безголового человека. Длинные конечности топорщились витыми патрубками гидравлики, шарнирные суставы лоснились смазкой, а чуть выше центра овального торса светились оранжевые огни — один большой и по краям чуть выше два маленьких. Робот стоял неподвижно, на полусогнутых тонких ногах, отчего его низкая фигура делалась еще ниже. Руки плетьми свисали почти до самого пола, и лишь пальцы-щупальца едва подрагивали.
Гости с нарн настороженно изучали привратника, прежде чем решились подойти ближе. От осторожного толчка робот словно ожил. Он выпрямился, а ларги — отпрянули, изготовившись защищаться. Бесплечими руками робот соорудил жест приветствия и пригласил следовать за собой.
Двери вверху пандуса распахнулись и робот развалисто шагнул внутрь. Компания вошла следом. Они миновали два-три прохода, открыли несколько дверей, прежде чем остановились в просторной куполообразной зале. В центре возвышался столб, являющийся либо сердцем башни, либо ее важной частью. Тысячи огней и разномастных экранов, километры перемычек и проводов, кнопки, датчики, какие-то колбы с искрами… «Супервычислитель».
Сейвен обратил внимание, что купол залы, как огромный проекционный экран, отображал сотни и сотни лиц. Мужских и женских, детских и состарившихся, красивых и неприглядных, но одинаково спящих. Одни иконки тухли, и на их месте тотцикл появлялись другие.
Робот остановился возле мозгового столба и протянул к нему руку. Проекция из тысяч лиц потухла. На несколько квиков стало темно и только экраны центрального компьютера мерцали информационной аурой. Затем проекционный купол вспыхнул мягкой голубизной и ожил.
Пред ними раскинулся Мегаполис. Но не тот, каким они видели его в натуре, а таким, какой он был, десятки фаз назад, до начала Той войны. Живой, кипучий, чистый и… Счастливый. Именно счастье читалось в лице каждого, кто попадал в объектив вездесущей камеры. Но вот картинка дрогнула и план изменился. Теперь транслировался армейский марш. Все те же желтокожие с большими глазами лица, но с печатью тоски. В них читалась покорность судьбе, признание ее неотвратимости. От деталей картинка сместилась к общему плану, поднялась выше, явив стройные колонны и ряды. Мелькала техника, какие-то непонятные орудия и устройства военного толка… А над всей армией чернел силуэт, грозовой тучей заслоняющий половину неба. Потом замелькали картинки, знакомые по учебникам истории, рассказам ветеранов и… Близкие по личному опыту. Сейвен видел последние нарны Либраи — их с Крайтером родного города; стал свидетелем «Лазурной ночи» в Йерашане… Жуткие видения оборвались, уступив место прежнему грозовому силуэту. Зловещая фигура съежилась, скомкалась, обратилась в маленькое черное пятнышко, которое со всех сторон обступили сияющие звезды. Миллионы искорок смыкались вокруг мечущейся кляксы, пока не заслонили ее целиком. План сменился на двенадцать башен в центре Мегаполиса, пронзая его лицами и образами людей. Но не спящих, а живых, со счастливыми улыбками на лицах. Наконец обзор поднялся над Мегаполисом, показав его настоящим, укрытым за пеленой неподвижного шторма. Вдруг все подернулось рябью и город стал прежним, таким, каким он был многие годы назад. Вскоре изображение исчезло совсем, уступив место мозаике из спящих лиц.