— Я не знаю, — его челюсть сжимается. — Но я что-нибудь придумаю. Мы что-нибудь придумаем. Я обещаю, ты не будешь одна проходить через это. Я не позволю отцу причинить тебе вред. Потому что он больше не моя семья, Подсолнух. Это ты. Ты научила меня, что такое семья, какой она должна быть. Ты — центр моего мира, и любому, кто попытается прийти за тобой, лучше быть готовым прийти и за мной. Ты понимаешь?
Я всхлипнула и кивнула.
Ноа притягивает меня к себе, крепко сжимая в объятиях. Мои руки тоже обнимают его, ладони раскинулись по его спине, и наши сердца стучат в унисон.
Мои эмоции по-прежнему представляют собой бурлящий и запутанный беспорядок. Я в ужасе от того, какими будут последствия всего этого.
Но пока я прижимаюсь к Ноа, вдыхая его знакомый запах, одна неоспоримая истина поселяется в груди и пускает там корни. Неважно, что произойдет, неважно, что будет дальше…
Я не одна.
Глава 50
Ноа
Несколько дней спустя, сидя в машине, я вижу, что Марго нервничает. Она стала непривычно тихой и в быстром ритме барабанит пальцами по ноге. На светофоре я протягиваю и кладу руку на ее, пытаясь успокоить.
— Эй, посмотри на меня, — шепчу я, и она смотрит. — Все будет хорошо.
— Я знаю, — она сглатывает. — Я в порядке.
— Тебе не обязательно заходить внутрь, если ты не хочешь, — говорю я ей.
Она выдыхает, расправляя плечи.
— Нет, я хочу пойти. Ты поддерживал меня с Натаниэлем, теперь я хочу поддержать тебя. Вот что делаешь, когда любишь кого-то. Всегда рядом независимо от ситуации.
Когда слышу, как она повторяет слова, сказанные мной на днях, я улыбаюсь. И услышать, как она говорит, что любит меня, — это чертов бальзам на душу. Был момент, меньше недели назад, когда я думал, что никогда больше не услышу от нее этих слов.
Слава богу, я ошибся.
— Я тоже тебя люблю, — говорю ей.
При каждой возможности, отныне и до скончания веков, я буду напоминать ей об этом факте. Что мое сердце бьется для нее и только для нее. Что она — центр моей вселенной, яркий свет, который всегда приведет меня домой.
— Я знаю.
Она улыбается, переплетая наши пальцы. Я подношу соединенные руки к губам и целую ее костяшки, не отрывая взгляда от дороги.
Ранее на этой неделе мы имели дело с Натаниэлем Осборном, когда мы приехали в его офис в Боулдере и рассказали обо всем. Марго призналась, что своровала у него, назвав точную сумму, но, прежде чем она успела объяснить, почему она это сделала, у мужчины случилась настоящая истерика.
Он кричал и бродил по офису, как разъяренный хищник, и мои защитные инстинкты тут же усилились. Если бы он попытался поднять руку на Марго или каким-либо образом угрожал ей, наша встреча с ним быстро пошла бы под откос, и я, вероятно, прямо сейчас сидел бы в тюрьме.
Честно говоря, этот мужчина, вероятно, заслуживает твердого правого хука в челюсть. Судя по всему, что Марго рассказала мне о нем, он ведет себя как засранец по отношению ко всем своим сотрудникам, обращается с ними как с дерьмом и переутомляет их до изнеможения. Но вместо удара по лицу я дал ему чек на сумму, украденную Марго, плюс проценты, а также дополнительные 200 000 долларов в качестве жеста «доброй воли».
Удивительно, как сильно изменилось его отношение после этого. Он неохотно принял извинения Марго, заявив, что не будет выдвигать обвинения или публиковать историю о том, как она украла деньги, хотя я думаю, что это было отчасти и для защиты его собственной репутации. Я уверен, что его чрезмерно раздутому эго трудно смириться с тем фактом, что одному из его скромных сотрудников удалось украсть прямо у него под носом, и я сомневаюсь, что он хочет, чтобы об этом узнало много людей.
Итак, Натаниэль отстал от Марго и больше не вспомнит об этом.
Это была самая легкая часть.
Теперь мы с Марго находимся на пути к самой сложной части, и как бы я ни ценил то, что она достаточно храбра, чтобы поддержать меня в этом… Я также ненавижу тот факт, что собираюсь привести ее в свой родительский дом.
Это будет в последний раз, напоминаю я себе. Навсегда.
Опустив руку Марго, я держу ее на бедре до конца поездки, ни разу не отпуская. Когда мы подъезжаем к огромному дому моих родителей, я нахожу момент, чтобы перевести дух. Затем мы выходим из машины и поднимаемся по ступенькам, а я вытаскиваю из заднего кармана свой старый ключ от дома.
Я вырос в этом доме, но до сих пор странно подходить к нему так, как будто это место, которому я принадлежу, хотя на самом деле это не так. Но я все равно отпираю засов, и дверь распахивается.