— Тогда в чем же проблема? Если ваши королевские семьи уже связаны браком.
— Мой двоюродный брат умер… она умерла… их ребенок умер. — Теперь единственное, что соединяло их семьи, — это скорбь и необходимость обвинить кого-то в случившейся трагедии.
— Мне очень жаль это слышать. Но мой отец никогда бы и ни за какие деньги не заставил меня выйти замуж.
— А ты не думала, что твой отец тоже человек, и теперь, когда у него появился шанс наконец-таки сбагрить тебя, он поспешит им воспользоваться? И никто бы не стал его винить за это.
— Мой отец не думает обо мне как о своей собственности.
— Ты любишь своего отца так же, как он, очевидно, любит тебя?
— Что это вообще значит?
— А то, что, если правитель Квагани откажется от сотрудничества в проложении нефтепровода, пострадает не только школьная программа в нашей стране. Состояние твоего отца зависит от этой сделки.
Ханна обеспокоенно нахмурилась.
— Мой отец заинтересован во многих сделках.
— Мой дядя помог твоему отцу заключить эту сделку в качестве одолжения. Он знает, в каком сложном положении находится твой отец.
Ханна тут же напряглась, затем заставила себя расслабиться.
— В каком сложном положении? Ты хочешь мне сказать, что отец снова может потерять все свои деньги?
Много лет ее отец принимал рисковые смелые решения в делах бизнеса, и когда-то это приводило к огромным финансовых успехам, но эти времена давно позади. После того как с ним случился сердечный приступ, он начал слушаться своего врача, который предупреждал его об опасности стрессовых ситуаций.
— Не все.
Ханна подняла глаза и, как только встретилась с его темным холодным взглядом, почувствовала, словно стены кабины сужаются. И даже несмотря на то, что она отчаянно закачала головой, она знала, что незнакомец говорил правду.
— Его дела в последнее время шли не очень хорошо, поэтому, если проект с нефтепроводом закроется, твой отец окажется банкротом.
Ханна винила себя в том, что с отцом уже случился сердечный приступ, о котором было известно немногим. Тогда отец умолял ее никому не говорить. Ханне было наплевать на деньги, но она беспокоилась. Он уже не был таким молодым, как ему казалось.
— Что же, твои доводы вполне убедительны, — нехотя призналась она. — Но зачем тебе все это? Зачем тебе жениться на ком-то, кого ты явно презираешь?
— Я мог сейчас сказать о чести и долге, — тут же ответил он, — но это бесполезная трата времени. Тебе все это не понять. И мои причины пойти на это не столь важны. У меня был выбор, и я принял решение. Теперь настала твоя очередь.
Ханна села на кровать, опустила голову и сцепила руки на коленях.
— Что произойдет? Если мы поженимся?
— У тебя будет титул, и ты сможешь не просто вести себя как маленькая принцесса, а действительно ею станешь, что будет весьма полезно, когда тебе понадобится хороший столик в ресторане или билеты в театр.
— Принцесса?… — Ситуация начинала казаться ей какой-то нереальной.
— Ох, не спеши радоваться. В нашей семье, — медленно и четко произнес он, — титул почти ничего не значит.
Но все это изменилось в тот день, когда его двоюродный брат погиб во время крушения самолета, после чего Камель стал наследником престола.
Это произошло два года назад, но до сих пор существуют люди, которые видят во всем этом теории заговора; одни предполагают, что самолет его брата взорвался из-за бомбы, которую подложили террористы, а не из-за отказа двигателя. Но были и такие, которые пошли дальше. В то время, когда Камель был поглощен скорбью и отчаянием из-за такой несправедливой смерти брата, которого он любил и уважал, ему пришлось также иметь дело с тем, что некоторые люди думали, что это он устроил эту катастрофу, чтобы избавиться от наследника и очистить себе дорогу к короне.
— Во дворце расположена моя официальная резиденция. Также у меня есть квартира в Париже, домик в Лондоне и вилла в Антибе. — Будет ли там ожидать его очаровательная Шарлотта? Вероятнее всего, нет. — Я полагаю, если мы захотим, мы можем целый год не видеться.
— Так значит, я могу и дальше продолжать жить как раньше… и ничего не изменится?
— Ты так сильно любишь свой образ жизни?
Его голос прозвучал, как всегда, равнодушно, но Ханна все равно ощутила скрывающееся за безразличием презрение. Она попыталась понять выражение его глаз, но его темный чарующий взгляд был подобен серебряной зеркальной глади озера. Она словно оказалась под властью гипноза.