Я закусила палец, чтобы не закричать. Если уедет Андре, что будет со мной?
– Всего хорошего, герцог, – ледяным тоном отчеканил Андре и добавил: – Мы еще не закончили.
– Угу, – прозвучало в ответ, а потом раздался звук зевка.
Подождав, пока Андре уйдет подальше, герцог Эберлей также покинул библиотеку.
Я торопливо хлопнула в ладоши, вновь зажигая мотылька, и принялась ворошить деревянный резной ящик. Все важные бумаги папа хранил здесь.
Наконец выудила из вороха бумаг конверт с надписью: «Последняя воля герцога Анжу Альбето Ньюэйгрина».
Значит, про завещание правда! А если про завещание правда, то и про все остальное…
Конверт выпал из моих рук.
Охнув, подхватила его и трясущимися руками открыла.
Недоуменно заглянула внутрь, перевернула, потрясла над столом.
Конверт был пуст.
Протанцевав квикстеп с неповоротливым маркизом де Су, отдавившим мне все ноги, я стояла с бокалом прохладительного у стола, уставленного бокалами и закусками. Где же Андре? Надо срочно найти его!
На беду, стоило мне спуститься в зал, как налетел неуемный де Су, проорал что-то, что больше он ждать не намерен, сгреб меня в охапку и увлек за собой. Пришлось исполнять дань вежливости.
С другого конца зала раздалось:
– Здоровье молодых!
Кричал барон Логратэй.
Я кисло улыбнулась и подняла бокал, салютуя, как и все гости. К тем, у кого бокалов не оказалось, устремились слуги с подносами, самые нетерпеливые из гостей сами кинулись за вожделенными прохладительными. Пришлось уворачиваться от излишне рьяных, успевших переборщить с напитками.
Кто-то дернул меня за локоть, я отступила на шаг, обернулась и увидела Андре. Наконец-то!
Не говоря ни слова, мы вышли на веранду и по ступеням спустились в сад.
Вдоль дорожек на невысоких, мне по колено, круглых столбиках, вздрагивают резными, в крапинку крыльями голубые мотыльки, парочка расшалилась и кружится над кустами жасмина и черемухи. Завидев нас, мотыльки чинно вернулись на свои места, осыпав искрами светящейся пыльцы травинки.
Андре молчал, лишь уверенно вел меня за руку куда-то в дальнюю часть сада. Я поняла, что мы направляемся к нашей любимой беседке. Она не такая большая и совсем не новая, как другие, из которых раздаются хихиканье и звуки возни, но там нам не помешают.
Я оказалась права. Мы приблизились к пустующей беседке, состоящей только из частых тонких колонн и купола крыши.
Андре щелкнул пальцами, подзывая парочку мотыльков, и они расположились под куполом, даря неяркий, приятный свет.
– Нам нужно поговорить, Эя, – сказал наконец Андре.
Я грустно посмотрела на складку между его бровями, вздохнула.
– Я знаю, Андре.
– Знаешь?
– Я слышала… Я подслушала ваш разговор с моим новоиспеченным зятем.
– Ты слышала?
– Увы. Я знаю, что тебе нужно уехать завтра. Не волнуйся за меня. Виталина не посмеет что-то мне сделать. Я справлюсь.
Я улыбнулась ему, силясь не разрыдаться.
Андре нахмурился.
– Ты слышала наш разговор в библиотеке, Эя?
Я пожала плечами.
– Да, а что?
Я начала было говорить, когда палец герцога лег мне на губы, призывая к молчанию. Этот такой знакомый с детства жест отчего-то вызвал дрожь в коленях, а голова пошла кругом.
– У меня нет и не может быть от тебя тайн, Эя, – тихо сказал он. – Да, мы говорили еще. Но прежде чем рассказать тебе, я хочу спросить, что ты знаешь о герцогстве Делла-Ров?
Я вздрогнула.
– О твоих землях?
Он кивнул.
– Только то, что ты сам рассказывал. Помнишь, когда мы были… То есть когда я была ребенком. Оно… оно небольшое. Твой замок стоит на скалах, и волны бьются о его подножие круглый год. Раньше ты привозил мне хурму и мандарины. И еще цукаты! Там много фруктов… Ты говорил, южные леса зеленее, цветы более яркие и пышные, у вас раньше наступает весна. Запах соли от моря и крики чаек… Они кружат над твоим замком, и сами собой придумываются истории, что это неупокоенные души русалок, которые влюбились в погибших моряков. Ты так рассказывал, что я сама словно много раз бывала там. В моем представлении это самое чудесное место на свете!
Когда я начала говорить, по губам Андре поползла легкая усмешка, а когда закончила, его лицо преобразилось и выглядело абсолютно счастливым.
– И ничего, что оно маленькое? Меньше Ньюэйгрина? И что мой род, хоть и древний, но далекий от короны, намного дальше, чем фамилия Альбето?
– Ты шутишь? Мне уже почти ненавистна моя фамилия! Из-за нее одни беды. Родная сестра готова держать меня в башне всю жизнь, другая ненавидит из-за жениха, зять не отправляет в монастырь только из страха, что Церкви достанутся мои деньги.