Его сон стал спокойнее, значит, наверняка, глубже. Учитывая, как поздно он заснул и как мало спал накануне, возможно, сейчас было самое удачное время для обыска и побега.
Я опустилась возле него на корточки и осторожно, едва дыша, дотронулась до карманов его джинсов. В яблочко: ключи были там!
Очень медленно я засунула пальцы в его карман, потянула за кольцо – и через несколько секунд ключи оказались в моей ладони. А в следующее мгновение похититель схватил меня за запястье – так сильно, что я вскрикнула и выронила ключи.
– Думаешь, это игра? – спросил он шепотом, от которого по позвоночнику пробежал холодок – и резко отпустил мое запястье с отпечатками его пальцев. – Вернись. На свое. Место.
Пока я, все еще в шоке от происходящего, медлила, стало происходить невообразимое. Мой недавний сосед, парень, с которым я чувствовала себя в безопасности, плавно переместился на корточки и, опираясь на руки, замер, словно готовый к прыжку. Его мышцы – бугристая отполированная сталь – были напряжены до предела. В глазах, ночью бездонно-черных, желтыми осколками плясал лунный свет. Из горла вылетело глухое рычание. Его верхняя губа дернулась, обнажив белоснежные зубы.
На ватных ногах я попятилась к спальному мешку.
Теперь похититель больше напоминал зверя, чем человека. Дикое, свирепое животное. Он не сводил с меня глаз, пока я не застегнула молнию спальника до шеи. Мои зубы стучали. От страха и бессилия навернулись слезы. Я закрыла глаза.
То ли мое сердце билось слишком громко, то ли чудовище, в которое превратился «сосед», двигалось бесшумно, но больше я не слышала ни звука, и поэтому казалось, что зверь все еще стоит на том же месте, на четвереньках, готовый к прыжку.
Не знаю, как удалось заснуть. Сознание просто отключилось, словно потухла лампочка.
Алекс
Я мог бы выжать из наброска больше, но застрял на том, что увидел в спальне Веры: слишком сильна была память о «самовозгорании». Одно дело чувствовать связь между предметами и людьми, и совсем другое – тронуться крышей. Даже сейчас, выезжая из города на трассу, я ощущал, как нагревается листок в боковом кармане джинсов.
После того инцидента отец Веры отправил меня вместе с «коллегами» на обход квартир. Мне повезло со второй попытки. Дряхлый старик с тростью и такими дрожащими руками, словно у него болезнь Паркинсона, поведал любопытную историю. Вчера днем он видел в глазок молодого человека, который пытался вскрыть дверь квартиры некой Марии Ивановны, соседки по площадке. При этом злоумышленник что-то сказал моей Дикарке, которая как раз возвращалась домой. Едва Вера закрыла за собой дверь, как подозрительный тип побежал вниз по лестнице. На этом старикашка не остановился. Он доковылял до окна и увидел, как бандит садится в темно-синюю машину. Другие соседи помогли вычислить марку – «Гольф». Камера на выезде из города зафиксировала номер. Пара звонков нужным людям – и я уже еду к владелице тачки.
Путь оказался неблизкий. Плюс объезд из-за ремонта дороги. И вот уже смеркается, а я все еще в доброй полусотне километров от пункта назначения.
Меня достала долгая, однообразная дорога. Последний час по обеим сторонам трассы – поля да поля, то зелень, то желтизна. А над полями нависало ледяное прозрачное небо, и солнце словно скалилось.
Только сейчас, когда закат растекся алым над посеревшей землей, и взошла бледная луна, на душе повеселело. С полей на дорогу выполз густой белесый туман, словно дым от сожженных еловых веток. Наступило мое любимое время, когда окружающий мир выглядел таким, каким и являлся на самом деле: опасным и непознанным.
Наконец, поля оборвались, начался лес. Туман становился гуще, стелился по трассе, клубился в свете фар. Ели подступали к самой обочине, словно карабкались к дороге по песчаной насыпи. Луна, такая яркая на темнеющем синем, летела за мной в боковом зеркале, будто привязанный за нитку воздушный шарик... Я едва успел вывернуть руль и не сбить его – мальчишку, изо всех сил размахивающего руками.
Инстинктивно снизив скорость, я глянул в зеркало заднего вида. Мальчишка исчез. И только я перевел взгляд на трассу – как вмазал по тормозам. Поперек дороги, почти полностью преграждая проезд, на боку лежала фура. Часть тента была разорвана, сквозь погнутые прутья металлического каркаса, словно кишки из распоротого брюха, вываливались целлофановые тюки с тряпьем.